У меня была подружка Вика. Мы с ней дружили лет до двенадцати. Знаете, такое босоногое дворовое детство. Прятки, нагонялы, штандер-стоп, вышибалы, резиночки, классики, казаки-разбойники, съедобное-несъедобное, тише едешь – дальше будешь, море волнуется, кис-брысь-мяу, да и нет не говорите черное-белое не берите, колечко-колечко выйди на крылечко.
Мы одновременно учились вязать спицами, изобретали рецепт жевательной резинки и варили компот из апельсиновых корочек. А еще она как-то отстригла мои косички, уверяя, что делает модную стрижку гарсон. В те времена было всего две женских стрижки. Сессон как у французской певицы Мирей Матье и гарсон как у тети Тани из спокойной ночи малыши. Жизнь в те времена была не то что сейчас.
После школы Вика вышла замуж за учителя физкультуры и наши перестроечные годы полетели по разным неформальным направлениям.
Встретились мы с ней несколько лет спустя. Вика не то, что бы сильно загламурилась, но выглядела стильно как европейский андеграунд, и ей было что порассказать о своей жизни.
Выучившись парикмахерскому делу, она совершенно неожиданно для всех, да и для себя тоже, устроилась в первый московский салон «Жак Дессанж». Теперь она стригла актёров, певцов, капиталистов и обычная стрижка у неё стоила как зарплата учителя физкультуры. Может быть ей стало туговато с друзьями в Москве, а может быть из-за того, что мы весело повспоминали детство, но так или иначе, Вика пригласила меня к себе погостить. Обещала забесплатно постричь и приютить в своей съёмной двушке возле Коломенского парка.
С физкультурником, который работал инструктором в качалке и мечтал о собственном фитнес-клубе, Вика развелась, потому что её мечты простирались гораздо дальше. Она мечтала выйти замуж за принца или за шейха.
Шейх явился когда стрижка была закончена, а мы с Викой, занятые воспоминаниями детства, употребляли кампари, мечтательно глядя в окно на графский пруд.
Шейха мне представили как Бена. На самом деле его звали Бенджамин, только на арабском диалекте. Я не смогу передать звучание его имени даже фонемами, что уж говорить об орфоэпии с орфографией. Бен разговаривал с нами на англицком наречии. Первый час я глупо улыбалась, кивала головой и вопросительно глядела на Вики. Так ее теперь звали. Через час я приступила к допросу с пристрастием. Я мучила обоих. Орала на Вики, махала руками Бену, рисовала какие-то комиксы, преодолевала языковые барьеры и на ходу изобретала своё собственное эсперанто. Узнала надо сказать гораздо больше, чем Вики за три месяца.
Уже ближе к ночи я постановила.
- Бен! - сказала я, - ты персидский хиппи. Мне наплевать на то, что ты закончил Тегеранский Университет, что ты металлург, что у тебя очки в золотой оправе и мама твоя учительница, а старший брат уехал работать врачом в Канаду. Я поняла, что тебе надо обязательно знать где находится восток, а где запад, чтобы мыть ноги и совершать намаз.
И я даже могу закрыть глаза на то, что твоим учителем английского была группа Металлика. Все это, Бен, херня. Я вижу только то, что я вижу.
А вижу я вот что. Только наглухо безбашенный человек мог за две штуки баксов купить рабочую визу в Россию, надеясь, что твой земляк найдет тебе работу инженера-металлурга. И только настоящий хиппи мог отказаться от такого выгодного бизнеса, как торговля урюком в Астрахани.
Единственное, в чем я тебе верю, это то, что ты перс, а не араб. Значит, Бен, ты персидский хиппи.
***
Я стала частенько наведываться к Вики и сдружилась с Беном.
Мне нравилось как хитро он улыбался, когда я говорила, что у меня есть книга Фердовси «Лейла и Меджнун». Мне нравилось, когда он читал наизусть Омара Хайяма сначала на фарси для меня, потом на английском для Вики, а потом вместе с Вики переводил на русский снова для меня. Мне нравилась его тетрадочка, в которую он записывал русские слова. Мне нравилось, как он подцепил от Вики словечки «неужели» с «да что ты» и вставлял их почти в каждую фразу.
Я никогда не забуду, как мне понравились его округлившиеся глаза, когда я с помощью жестикуляции пыталась донести до него мысль о том, что мы с ним похожи, только боги у нас разные.
Бен страшно забеспокоился, разволновался и на всех известных ему языках сообщил, что бог у нас у всех один. Мне это правда понравилось, я даже не стала уточнять имя бога.
Бен страдал. Отношения с Вики не ладились, деньги у него кончились, металлургической работы не было. Бен мечтал об отъезде в Германию. В визе ему отказали. Возвращаться в Тегеран Бену не хотелось.
- В Иране плохо. Я люблю только Вики.
- Ты персидский хиппи, - говорила я.
- Нет. Я металлуржи, - возражал Бен.
Не помню с чего началось, то ли с Пасхи, то ли с разговоров об исламизме, но про ортодоксов Бен заговорил первым. Я-то поначалу не поняла, что это он так православие называет. И честно говоря была поставлена в тупик просьбой объяснить ему мою религию.
- Ортодокс… да откуда я знаю чем твой ортодокс отличается от моего мусульманства. В смысле наоборот. Ортодокс мой, Аллах – твой… ну…предположим ситуейшн… ю килл … понимаешь? – я ткнула пальцем Бену в грудь – Ю! Ты! Бен кил уан мен. Потом идёшь в мечеть. Гоу ту мулла. Говоришь мулле – ай кил уан мен.
Бен непонимающе смотрел на меня
– Уот сей мулла? Понимаешь? Бен говорит мулле – я убил человека, что мулла Бену ответит?
Бен дико посмотрел на меня и темпераментно затараторил, показывая как на него надевают наручники.
- Вот! Вот! Ортодокс ноу… ю сей батюшка… ортодокс-мулла это ба-тюш-ка. Говоришь ему – ай килл уан мен, сори, сори, плиз! Ортодокс-мулла сей – гоу ту хом, Бен, Бог простит. Бен гоу ту хом.
- Джок? - спросил меня Бен и улыбнулся.
- Мазерфак, сам ты джок. Ноу джок, Бен. Правда! Блин… ноу джок, натюрлих!
Бен изъявил желание немедленно стать ортодоксом.
С одной стороны, я ощутила себя миссионером, но с другой стороны, как-то оказалась не готова к такому стремительному обращению. Закралось смутное чувство, что я слишком примитивно изложила основные христианские тезисы. Пришлось звонить матушке Ирине.
Ирка поочередно прошла несколько религиозных увлечений во времена своего студенчества в художественном училище. Сначала она была вовлечена в кришнаиты, потом в шаманисты, но к последнему курсу как-то резко взялась за ум, попросилась работать в реставрационно-художественную мастерскую при Троицком соборе, пожила полгода в монастыре под Ярославлем и поступила в Свято-Тихвинский Богословский институт на иконописное отделение.
- Ирка, - говорю я, - тут у меня есть персидский хиппи, очень общительный, чешет на английском как бибиси, не хочешь с ним поболтать?
Все дело в том, что Ирка когда-то учила английский, ездила в Лондон, но последние два года уже не вылезала из своего прихода и сетовала на отсутствие языковой практики.
- Он, кстати, православием интересуется, будет об чем говорить.
Ирка с радостью согласилась.
По этому поводу мы с Беном навернули в стойле на Маросейке по тарелке пельменей. Бен находился в воодушевленном предвкушении разговора с муллой ортодоксом, который напутствует убийц словами, «иди домой, я все прощу».
Про то что в пельменях возможно содержится свинина я решила пока умолчать.
Выйдя из кафешки и перейдя дорогу, мы вошли в церковь.
Протрещали они около часа, я вообще ни слова не поняла из их разговоров.
Итог беседы оказался непредсказуемым. Выходя из церкви, Бен состроил таинственную рожу и спросил какой Ирка национальности.
- Русская она, - ответила я.
-Неужели?! – хитро прищурившись воскликнул Бен. И совершенно неожиданно добавил, - это была персидская девушка.
Я призадумалась. Одна Иркина бабка с Дона, вторая из Украины. Ну да, длинная тёмная юбка, белый шелковый платок, не повязанный, а как бы накинутый на голову. Черные волосы, карие глаза, слишком выпирающие грудь и попа, страсть к сладким булочкам.
- Ноу, Бен. Ши из рашен гёл, но… но…как это сказать…олд хистори… олд сонг … Рашен хистори сонг. Олд-олд, вери-вери олд рашен сонг. Из-за ооострова на стрееежень, на простоооор речной волныыыы… выплываааают расписныеееее, Стеньки Рааазинаа челныыы…
***
Через какое-то время Вики завела со мной серьёзный разговор. Суть которого сводилась к тому – не хочу ли я взять Бена себе.
- Но Бен любит одну только Вики.
- Да что ты! – раздражённо протянула она, - толку-то от его любви, работать совсем не хочет.
Не смотря на то, что Бен ходил в магазин, готовил еду, мыл посуду, стирал и всегда был готов практиковать Вики в английском, конкурс на принца он не прошёл. Держать у себя дома экзотического любимца Вики надоело, но выгонять его на улицу было стыдно и неприлично.
Бен вернулся в Тегеран, потом каким-то образом очутился в Германском пересылочном лагере для беженцев-арабов. Работал на автомойке и ждал разрешения на выезд в Америку. Часто звонил Вики. После авиакатастрофы с американскими башнями звонки от Бена прекратились, хотя он в это время всё ещё находился в Германии.
Персидская княжна Ирка закончила свой богословский институт и вышла замуж за семинариста.
Вика хорошо поднялась, купила себе двушку на Севастопольском, машину пежо и какого-то жутко породистого персидского кота. Хвастается, что содержание Перчика, такое у него имя, обходится ей в 300 баксов ежемесячно. |
