Когда мне было где-то лет пять, моя соседка по улице Катя всё ещё писала письма Деду Морозу. Это были записки из нескольких предложений, содержащие исключительно просьбы обывательского (филистерского) характера. “Дедушка Мороз, я тебя очень люблю! Привези мне, пожалуйста, пушистого заводного зайчика с барабаном и маленького поросёнка, хоть заводного, хоть незаводного.”
Надо признаться, что и я был несколько причастен к этому сомнительному и стрёмному творчеству. Сам я этих дурацких писем не писал, ибо дядя Николай мне всё популярно объяснил ещё год назад. Но был корректором.
Несмотря на то, что мы с Катькой были ровесниками, я отчего-то слыл более образованным в плане грамматики. И Катя всякий раз приносила мне свои душещипательные излияния на проверку. Я добросовестно исправлял ошибки в словах, ставил недостающие запятые. Чтобы Дедушка Мороз не обиделся, объясняла Катя, дарила мне шоколадный батончик или ириску и уносила “корреспонденцию на север” с собой. Куда она её девала? Доподлинно неизвестно.
К сожалению Катя писала письма не только в канун Нового Года, но и весной, и летом, и осенью. Это длилось довольно долго. И порядком поднадоело. Даже начало вызывать раздражение. Однажды я пребывал в несколько взволнованном состоянии из-за того, что мой мяч приказал долго жить. Получив очередное послание бородатому лапландцу, я исправил в нём всё. Включая слова и, соответственно, содержание.
“Уважаемый Кощей Бессмертный, пришли мне, пожалуйста, два тухлых яйца и три дохлых утки. Пускай Баба Яга подарит мне свою костяную ногу и все свои бородавки. Привет Соловью-разбойнику и Дедушке Мазаю. Я вас всех очень люблю. Катька.” Отчего я влепил туда Мазая? Не знаю.
Катя страшно обиделась и даже плакала. Она не разговаривала со мной вплоть до того времени, когда нас, наконец, приняли в октябрята. Мы щеголяли по улице в школьной форме с маленьким Ильичом на груди и со страшной силой этим гордились. Ели шоколадные батончики с ирисками и хохотали.
Правда Катька даже в последствии оказалась дура дурой. В пятом классе она принялась строчить статьи в “Пионерскую правду” и стишатки в журнал “Пионерия”. А я, проработав три года главредом школьной стенгазеты, убедился окончательно в том, что никогда в жизни не стану корректором. |
