Эй, Вы!
Убежденные сторонники культа научно – технической мастурбации, Инженеры замысловатых механизмов междоусобных отношений, Узники совести, замалеванной масляной краской, Творцы собственных иллюзий, Целеустремленные путешественники по запутанным лабиринтам своего непревзойденного ума, Увлеченные читатели придорожных вывесок и чужих анонимок, Сыны насилия и пасынки милосердия, Мои заклятые друзья и закадычные враги! Вспомните! Вспомните, как Наше Солнце завербовали!- проткнули чертежным циркулем, чтобы оно было правильным, круглым, своим, а не то, чтобы как прежде – в разные стороны, от края и до края, само себе на уме. Решительно отрубили твердым отточенным грифелем. Оставили Суть. Мякоть. Самое-самое. (Должна же хоть в Солнце быть логика, последовательность и определенность?) И вот: лежим бездвижно, я да ты – неизвестные солдаты в одной бескрайней братской могиле, в одной выгребной яме на заднем дворе, под тяжелыми апрельскими облаками, под прогорклыми звездами, будто надорванные рубли в загашнике под пыльным матрасом, лежим, словно маринованные грибы-Хиросимы на никелированных тарелках семьи президента Труммана, - незваные гости на званном обеде в свою честь лежим, смотрим: Индустрия отпущения грехов - Пастыри в униформе милуют пастве причастие. Сверкающие компакты двойных стандартов. Зеркала для молитв и самообмана. Мягкая туалетная бумага. Сухой горячий воздух быстро и качественно высушит вымытые с мылом руки… НЕ НАДО! ( ловить меня на пошлую наживку своего притворного ничтожества, на подлую приманку вашей обманчивой глупости, словно “словно”, словно “как”, как “словно”, как “как”) Тыл. В опрокинутых телах гуляет прохлада. Слоняется ветер. Там и сям. Пожелтевшие обои. Обгоревшие фотографии. Осыпавшаяся штукатурка. Битый кирпич. Электропровод с плафоном и разбитой лампочкой. Крест-накрест доски и бумажные ленты. Нет. Никого нет. Все ушли на фронт. В черной хрипящей воронке громкоговорителя - прогноз погоды и легкая музыка. Значит, еще кто-то остался… Луна поселилась в дырявом помойном ведре. Дура! Как будто не могла найти себе места поромантичней: Телевизионные новости. Напряженные связки оратора в эпицентре всеобщего недоумения. Кровь, трупы и выстрелы. Ужин, газета и тапочки. Кровь, тапочки и газета. Два трупа сорока и пятидесяти двух лет,– Телевизионные новости… Пакт о ненападении – это то, о чем повествует охрипший Хатынский колокол с ржавым электрическим матюгальником вместо языка, Жизнь, заложенная в ломбард социальной терпимости – аргумент сложного финансового уравнения выплаты ежемесячных процентов, единственный корень которого – политкорректная совесть с двойным дном – часовой механизм, приводящий в движение ветхую шарманку моего Апокалипсиса. P.S.: Лучше никогда, чем вообще никогда. | ||||||||||||||||
КОММЕНТАРИИ
| ||||||||||||||||
Оригинал текста - http://teplovoz.com/creo/9397.html |