Черный Михрютка зашел в черную кухню. Черной рукой он взял черный заварник, и в черную чашку налил черной заварки из черного чая. Затем он из черного чайника налили в черную чашку воды. Она тоже была черной. И в чашке булькнуло что-то черное, что должно было быть черным чаем. Он взял своей черной рукой серебряную ложку и поколотил ею о стенки черной чашки.
Я видела это все, стоя в черном углу. Я сканировала его, и видела, как в него заливается что-то черное, а внутри него движется что-то белое.
И он ушел в свою черную комнату, шумно и с раздражением шаркая своими черными тапками. И исчез в черном коридоре. Он ушел предаться депрессии. И вероятно, лежа на своей черной кровати, как Обломов, он был поглощен своими черными мыслями о чем-то черном. А может, он думал и о черном чае.
А я думала об этой темной и запутанной истории, стоя в черном углу.
|
