Солнце село за обычно пустынный курган, еще час назад. Земля, а особенно камни были все еще теплые, и на них было приятно сидеть. Пыльные степи безветренно молчали, а за лиманом сверкали огни города, большого, промышленного желто-серого. В ложбине яркими точками горели костры, были слышны пьяные песни археологов.
Маленький костерок, освещал небольшую палатку, укрепленную ближе всех к берегу. У него сидели трое. Тихо. Почти без движений. Я наблюдал за ними уже третий вечер. Подойти не решался. А когда земля и камни отдавали все свое тепло, и становилось немного зябко, потускневшие угли оставались в одиночестве до самого утра.
В той палатке жила ты. С двумя подругами. Недавно вы приехали из Киева. Кто-то сказал, что вы художницы и делаете зарисовки наших находок. Я увидел тебя впервые на раскопе. В тот жарчайший день, я был весь в пыли и поту, грязные ручейки постоянно стекали с моей спины и шеи. Я носил полные ведра черепков. Подумать только древние Греки пользовались этими амфорами, а сегодня я ношу их в ржавом ведре, остатки и осколки когда-то грациозных предметов быта. Мне показалось, что ты не заметила меня.
А утром следующего дня, когда лил мелкий и холодный дождь. Я был дежурным и нес к завтраку огромную бочку воды. Мне было очень тяжело, и я шел по берегу у самой кромки воды. Хлюпаньем ног как-то отвлекал себя от мыслей о холоде и невыносимой тяжести. Я шел мимо твоей зеленой и явно еще спящей палатки, думал о тебе. Зашевелилась ткань, вжикнул замок и появилась ты, открыв глаза в которых еще можно было посмотреть на твой последний сладкий сон. Навеянный природой и кострами. Ты улыбнулась и сказала мне «привет», не помню, что ответил. Лишь помню то, что счастлив был весь день.
Прошло три дня. Мы проводили вместе время.
Автобус уже ждал, я должен был уехать, ты остаться. Мы долго целовались, солнце жгло. И мой портрет написанный тобой лежит и по сей день моем в столе.
Тебя я более не видел...
|
