1
Сергей Иванович медленно передвигался по бесснежному не по-зимнему тёплому тротуару вдоль дома, часто останавливаясь отдышаться. Соседка с соседнего подъезда, забыв о бытовых проблемах, наблюдала неровное шествие: «Боже мой! Как он усох. Сколько же он ещё протянет? Он же всего на пять лет меня старше, значит ему сейчас шестьдесят три. Бедная Машка. Всю жизнь с ним промучилась. Опять за карвалолом идёт. Ну, до чего же упрямый. Никого не слушает. А это кто?» - Привет, папа. - Здравствуй э-хе-э-хе, Танюшка, - Хриплым шёпотом ответил Сергей Иванович. - Ты далеко? - Э-хе-э-хе-э-хе, та в….. аптеку. - Давай мы сходим туда, а ты посиди на скамейке. Что купить? - Ой, Танечка, здравствуй! Не узнала тебя. Приехала родителей проведать? -Подскочила соседка. - Здравствуйте. Да, в гости на недельку приехала. - Здравствуй, Серёжа. Опять в аптеку идёшь. Прищурив левый глаз и протянув правую руку к левому нагрудному карману, Сергей Иванович медленно проговорил: - З-з-з-здравствуй. Э-хе-э-хе-э-хе, та надо э-хе-э-хе сходить. - И оно надо тебе тот карвалол пить. Ну, никого не слушает. А, не дай Бог, упадёшь, то что тогда? Сидел бы дома. Затем без промедления обратилась к Тане: - А это твой малой? Сколько ему уже? - Два и девять. - Как зовут? - Антошка. - Бабу с дедом приехал проведать? Ну, и молодец! Это надо. - Мы пойдём домой, тёть Вер. До свидания. - Да, да идите. И Машка скоро с работы должна идти. Вот у бабули радости будет! Громко работает телевизор. На полу с линейкой в руках лежит малыш: - Тудуф-тудуф-тудуф-тудуф. Позд поекала. Туду-у-у-у! - Поезд пое-хал. Пап, а это где? – Рассматривая фотоальбом, Таня спрашивает у Сергея Ивановича. Еле слышится его рассказ: - Это в Казахстане, когда я в армии служил. Старики усядутся у дороги, точно как в этом, «Белое солнце пустыни». Жарко, а они в своих ватных халатах. Целый день просидеть могут.… А это я после армии поехал на строительство электростанции. Приехал, а там таких как я много. Бараки переполнены. Пошатался – пошатался. Пришлось вернуться. Все деньги истратил на дорогу. Щёлкнул замок во входной двери. Зашла Мария Степановна. Поставила тяжёлую хозяйственную сумку на тумбочку. - О, вы уже дома? Привет! Антоша! Антоша, привет! - Пиве. - Здравствуй, мама. - Нормально доехали? А шо это? Фотографии дывытесь. - Та мои холостяцкие. - А что это у вас всё поскручивано? Таня, надо же было за собой порасправлять. И игрушками Антон не играется – поскладывать. Идём на кухню, поможешь мне с сумками разобраться. Мария Степановна быстро приводит вещи в порядок и проходит на кухню. Таня закрывает альбом, берёт тяжёлую сумку и заносит её на кухню. Проворные руки пятидесятичетырёхлетней женщины безошибочно переставляют и достают посуду из холодильнике, укладывают в агрегат свежекупленные продукты: - Почему тарелки не помыли? Надо сразу – встал из-за стола – помыл. Ну, шо, взяли Диму? - Да, вроде бы, взяли. – Ответила Таня, оперевшись левым плечом о стену. - И сколько будут платить? - Он и сам ещё не понял. - Ну приблизительно: 100$, 200$? Таня пожимает плечами. - Давай не ламайся. Или мама для вас такой уже враг? - Да при чём здесь это? Сколько бы не платили – всё равно всех денег не заработаешь. - Понятно. Почисть луковичку. Таня, что же ты такая неповоротливая? Надо быстрее шевелиться. Тогда всё будешь успевать. Привыкли спать до обеда. - Мама, ну к чему всё это? Я живу в своём ритме. Что русскому хорошо, то немцу плохо. - Давай ещё меня учить. На сковородке задорно зашипел лук. Раздались радостные выстрелы в сторону глаз раскалённым маслом быстро помешивающей зажарку Марии Степановны, суетливо переставляющей в голове мысли. - Папа ел? - Отказался. - Уговори его поесть. Совсем ничего не ест. Врачей не слушает. На осмотр в Полтаву ехать отказался. Я и падло, я и скотина. Как я устала. – Всхлипывая Мария Степановна накладывает салат в тарелку. - Я попробую. Таня проходит в спальню. Сергей Иванович лежит на не разложенном диване лицом вверх. Глаза закрыты. - Пап, мама зовёт тебя кушать. - Не хочу я. - Но ведь ты ничего сегодня не ел. Хоть пару ложечек съешь. Сергей Иванович потихонечку садится, в такт тяжёлому дыханию сводит – расслабляет брови, щурит глаза и не спеша поглаживает правой ладонью за нескладно великоватым ухом шею. Хриплым шёпотом невнятно произносит слова: - Не идёт шо-то. Поем, а потом плохо становится. - Мама говорит, что ты отказался обследоваться. - Та шо толку? - Но ведь нельзя самолечением заниматься. Не зная и в придачу причину болезни. - Мне уже глаз вылечили. Что стало хуже, чем до операции было. - Но ведь и ты врачей тогда не слушал. Тебе нельзя было, а ты пил. - Та…. Оно всё сразу сделано было не так. - Но нельзя же пить антибиотики, не зная, какие тела нужно изгонять из организма. - Я знаю, что мне надо. - А вдруг ошибаешься? Ведь врач всё-таки учился и знает о таких аспектах, о которых мы можем даже и не догадываться. - На врача три года учат, а на токаря – шесть лет! - Не три, а пять. - На врача три года учат!! Мне это когда-то врач сам говорил. - Так это ж в послевоенное время! А сейчас уже давно система образования поменялась! И вообще, все профессии важны, все профессии нужны. Таня перешла в другую комнату. Подошла к сыну. Усадила его на горшок. Сергей Иванович вошёл следом и раздражённо повторил свою последнюю фразу. С кухни донёсся голос Марии Степановны: - О, чего вы там завелись? - Да вот, папа подвергает сомнению мед образование. – Раздражённо ответила Таня. - На врача учат три года! А на токаря – шесть! – Ещё громче повторил Сергей Иванович. - Ладно, не хочу я об этом говорить! – Таня закрылась в ванной. Из-за двери доносился закодированный телевизионным шумом диалог родителей. Когда всё стихло, Таня вышла. - Чего вы завелись? – Окликнула с кухни Мария Степановна. - Сама не пойму. - Помой посуду. Продолжение будет медленно следовать. | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
КОММЕНТАРИИ
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Оригинал текста - http://teplovoz.com/creo/5205.html |