День пьяной проституткой катился к концу. Еще немного и вспыхнут лупоглазые фонари. Из трещин старых коммуналок выползут отчаявшиеся призраки утонувших в Лете безумных ночей. Они заведут свою мазохистскую пластинку и мирные граждане начнут снова и снова сходить с ума. В их обреченных глазах замелькает страшная плоть и безумные лики. Так начал свой рассказ Петр.
Когда поручик отрыл дверь, то увидел на пороге Веру.
- Вера,- пролепетал поручик.
- Поручик, я решила вернуться. В Петербурге нынче зверствуют большевики да и ямщика днем с огнем не сыскать. Может, впустите меня в свои апартаменты? – скороговоркой выпалила Вера прямо поручику в лицо.
Лицо поручика осветилось адским пламенем.
- Конечно-с, - сухо ответил поручик, - Входите-с.
Вера вошла. Поручик помог ей раздеться и грубо дефлорировал. В камине потрескивали купленные за бешеные деньги поленья.
- Простите меня, Вера…- начал поручик, но Вера оборвала его.
-Ничего, ничего, сейчас повсюду такое твориться. Вы читали «Андреевские яблоки» Бунина. Это об нас с вами, по-моему…
- Вера, я не знаю, что на меня нашло...Помните тот чудный вечер в Люстдорфе? Я увидел Вас, Вы были с Иваном Алексеевичем, я тогда подумал, что Вы…
У Веры на глазах выступили слезы. Поручик вскочил и эякулировал Вере на грудь. Белогрудая Вера стала еще белее. Белее китайской бумаги и снегов Фудзи. Извержение длилось ровно столько, чтобы успеть уничтожить весь мир. Петр проснулся. Его рука пощупала низ живота. Он был мокрым.
- Хуйня какая, - сказал вслух Петр и снова заснул.
|
