Чиркаешь спичкой.
Черкаешь страницы. Не зажигается.. Не зажигается ни черта! - А только видишь, как золотая птица поёт в золотой клетке о золотых цветах. А я не люблю золото, не люблю злато; я люблю бирюзу среди серых дней, - принеси мне книг и картин в мою палату, расскажи как сбежали узники Гуантанамо, чтобы мы сбежали потом от них; принеси мне в палату беспокойную Ану и спокойную внешне Марлен Дитрих, напевающую Lieb Dich. Я включаю музыку, я затыкаю уши, чтобы себя не слышать, чтобы себя не слушать. А внутри изъедает и травит душу въедливое человечненское ничто. К чёрту! Кто-то вкладывал и в камень душу, не думая, что время плоти так мимолётно и истечёт. Я буду ваять это тело хрупкое алебастровое ванны слов простых. Вот отчёт: выцветшими астрами вытек стих. Истекло время и боль тише. Молчи, боль, заткнись, умри. Я забираюсь на мира крышу смотреть и показывать как мир горит. Говорит и показывает! Говорит и показывает вечернее шоу сдохло. Вечер. Наша первая осень такая разная, что так трудно её описать разумом, но она, по-своему, лечит. И в конце стиха иначе и легче; скажу, устану бояться и наплюю на страх. - На окне багряная блика птица поёт о голубых газовых васильках. | ||||||||||||||||||||||||||||
КОММЕНТАРИИ
| ||||||||||||||||||||||||||||
Оригинал текста - http://teplovoz.com/creo/20587.html |