2013-06-23 : Ша Куку : ВОСПОМИНАНИЯ
|
Музыка старого времени имеет отклик в моей голове. Теперь я не слушаю ничего другого. В серенаде Шуберта я гуляю в воспоминаниях своих по набережной Русановки, держа за ручку милое создание. Мы стоим на мосту и под нами канал пресной воды. Я целую милое создание и клянусь в вечной любви. Я еще мал и мне самому верится в то, что я говорю. Мы вместе танцуем и спим. Целуем друг друга в разные участки кожи. Вечерами бегу в университет и жду ее возле главного входа в здание. Курю сигареты, читаю книги. На ходу придумываю истории, в которых я никогда не участвовал и людей, которых никогда не видел. В серенаде Шуберта я узнаю себя тогда, когда сижу у себя на кухне и пью вино. Меня клинит. Я звоню ей на телефон каждые несколько минут, но она не берет трубку. Все мои мысли поглощены этой девушкой. В адажио Баха я рисую с девушкой мелом на асфальте тупые рожицы. Она меньше меня ростом и весом примерно вдвое. Вижу, как мы сидим возле психушки и как я бегу в магазин за бутылкой вина. Она пьяна и я думаю, что вторая бутылка вина позволит мне совершить половой акт с этой девушкой без какого либо насилия или принуждения с моей стороны. В музыке фейерверка Генделя вижу, как провожу девушку домой. Она говорит мне, что я первый, кто так сильно о ней беспокоится. Я понимаю, что это чистейшей воды ложь, но эта ложь сладка на слух и я верю ей. Мы целуемся, и я держу ее за плечи. На следующий день я привожу ее домой. Спаиваю вином. Или это она меня спаивает вином. Мы всю ночь спим. Мы не спим до рассвета. В арлезианской сюите Бизе я вижу, как зимой, с одеждой нараспашку и со слезьми на глазах ко мне бежит девушка. Она плачет и говорит, что любит меня. Говорит, что будет любить меня всегда. Я молчу и той же ночью измываюсь над ней. Она прячет крестик и не смотрит на иконы, которыми заставлена комната моих родителей. В первой сонате Рахманинова я вижу, как стою возле дома любимого человека. На улице зима, мороз пробирает до косточек. Вижу, как перестают ходить трамваи и как на моих же глазах начинают осыпаться цветы. Вижу, как меня душит злость и сильнейшая обида на человека, которого люблю, и который больше не хочет меня видеть. В мелодии Глюка лежу с девушкой на берегу моря и глажу ей ручки. Она почти спит. На следующий день мы валяемся под камнем вдали от людей и теребим друг другу половые места. Она кончает первая, я за ней. На следующий день мы садимся в разные поезда и уезжаем в разные города. В смерти Озе Грига я говорю девушке, что люблю ее. Я понимаю, что вру, что на самом деле все обстоит совсем не так, но делаю это по старой дурной, вредной привычке. Вижу, как она нервничает и обижается на меня за равнодушие и апатичность, как плачет в моем кабинете и бросает в меня томиком Раймона. В мелодии Рая Шопена я вижу, как вылажу по лестнице на крышу пятиэтажного дома. В сумке у меня баллоны с белой краской. Я хожу по крыше и рисую имя любимой девушки. Я пишу, что люблю ее. Я вижу, как меня пробирает, как мысли о ней не покидают меня ни на минуту. Я стою возле ее дома, хожу вокруг, заглядываю в окна силясь увидеть ее тонкий силуэт хотя бы на миг. Дома упиваюсь вином. Вижу, как в последние минуты раставания я провожу взглядом ее ножки, которые больше никогда не поцелую и плечи, которые больше никогда не обниму. Мне приятно думать о тех девушках, которые хоть и ненадолго, но озарили мой путь своими губками и пальчиками, своими словами и эмоциями, влагой своих страстей и проницательностью глаз. Мне отрадно вспоминать, как мы гуляли по Киевским ночным паркам и как целовались у всех на виду, как любились и как терзались сомнениями, как ждали встречи и как лобзали друг другу конечности в ущерб сну, как замерзали зимой возле многоэтажных домов, крепко целуясь и греясь объятиями. А позже, будучи дома и согреваясь в знойных квартирках, звонили друг другу. Порой говорили подолгу, смеялись, ссорились, обзывались, плакали. С тех пор я стал меньше говорить. Стал меньше пить. Я снова один. Но не одинок. Теперь возле меня сидит созданьице, которое слушает мою музыку и читает мои книги, гуляет со мной моими дорогами и дышит моими увлеченьями. Мы иногда заходим ко мне на крышу. Берем плед, каремат и бутылку бургундского. В обнимку, ловя поцелуи, ловим взглядом лучи первых звезд и появление первой луны. А порой, когда сидим на террасе летнего ресторанчика на подоле, я смотрю на ее губки и опущенные на половину веки, смотрю на тонкие пальчики и губки жующие. Был день, когда мы лежали в лесу и грелись возле костра. А на следующий день друг сломал себе ногу. А через два дня мы вместе ходили к стоматологу. А в понедельник, который будет, я надеюсь, что снова ее увижу. Она придет ко мне, сядет скромно на кухне и будет смотреть, как я бегаю по квартире. Я поставлю в проигрыватель диск Равеля, который недавно она мне подарила, и колонки сыграют Болеро. А позже мы будем говорить. До самой глубокой ночи. | ||||||||||||||||||||||||
КОММЕНТАРИИ
| ||||||||||||||||||||||||
Оригинал текста - http://teplovoz.com/creo/20460.html | ||||||||||||||||||||||||