Проснулась раньше и начала смотреть на тебя, спящего. Твои глазные яблоки смешно вращались во сне. Размеренное дыхание, легкое посапывание, дергание ногами – наверное, снилось что-то увлекательное.
Уползла на кухню, заварила кофе. Сосед сверху опять начал долбить в стену. Пожизненный ремонт. Второй год подряд просыпаюсь от этих адских звуков. Звонили, жаловались – толку ноль.
Позвонила сотрудница. Поставила в известность – опоздает. Начался поток звонков. Вежливо ответила всем: маме, родственнице, работнику банка, какой-то Евгении Павловне. Артур?
Объявился Артур. Не прошло и года. Предложил встретиться. Читай - перепихнуться где-нибудь. Подумала, взвесила все «за» и «против». Оно мне надо? Предварительно, договорились на завтра.
Город просыпался. Сонные прохожие бросались под колеса. Парочка милых собачек, сбитых шальными ночными водителями, продолжали лежать на проезжей части. Куда смотрят дорожные службы? Или кто там этим занимается?
Строгий секьюрити смерил от макушки до кончиков туфлей – отсканировал, записал на корочку. Лифт на четырнадцатый полз со скоростью черепахи. Досчитала до восьми, перехватив дыхание - на восьмом вышла Генриетта Вольдемаровна – сучка климактерического периода, оставив тошнотворный шлейф «Angel» и ехидное - «Хорошего дня».
День действительно выдался хорошим. На удивление. Не считая истерики, что закатала Настенька – племянница босса. Сломался ноготь, застряла в принтере бумага. Пришлось успокоить, отпустить домой... На массаж... На шейпинг... К косметологу... Куда там еще?
Семь вечера. Сижу за столом. Закрыла глаза. На столе – стакан с виски. Все спокойно и хорошо... Все заебись и охуенно... Ты звонишь и объявляешь – улетаешь в Амстердам. Вали... У меня завтра тяжелый день... |
