Человек – это любопытствующее тело. Ф. Понж
В твоих глазах плещется голубое море. И веселые дельфины с глянцевыми головами пьют-пьют его, давятся. А по ночам медитируют на звезды и рыбке золотой кланяются. На третьем кругу медитации достигают счастья, им хочется снова жить и дышать, им хочется стать Человеком, заменить хвосты на руки - ноги и услышать, наконец, как растет мягкая трава. Искрящимися пузырьками бежит по их позвонкам радость, делая все тело легким и невесомым. Но никогда им уже не будет столько, никогда им не будет горько, не быть – не быть им Человеком. И уплывают мертвые дельфины обратно в глубину, сверкнув на прощанье плавниками и подняв волну.
Плавно скользя, Тело медленно перевалило ось Х. В картине Айвазовского шел снег. Художник улыбался.
.
/Знаешь, а вокруг совсем ничего и нет, все умерло когда-то давным-давно
И крутится-крутится в нашей голове черно-белое забытое немое кино/
.
В твоих глазах живет маленькая девочка в голубом одеянье. Каждый день она просыпается другой, каждый день она хочет умереть. Бегает с утра с больной головой, открывая настежь двери всем ветрам. Выкинула с балкона все свои одежды, захотела лебедем быть как когда-то прежде. Чтобы улететь далеко-далеко, там, где мир прост и предсказуем. Но нелегко, ой как нелегко прыгать ей с двенадцатого этажа, когда голова вдруг стала мягкой как булочка, а внутри изюминки с маком тихо так прыгают – прыгают. И смеется глупая девочка, а потом снова плачет. И из ее пустых черных глазниц тонкими каллиграфическими струйками вытекает тягучая кровь.
Ускоряясь, Тело преодолело ось Y. От бессонной ночи Серов нарисовал две сморщенные тыквы. Болезненно рассмеялся.
.
/Знаешь, я уже перестал видеть твое нежное лицо, вместо него лишь Дыра
Слабеет и рвется кинематографическая иллюзия, ее сущность вмиг стала стара/
.
В твоих глазах растут ели. Они любят здороваться друг с другом глаголами, беседовать о море и плеваться шишками. Где-то там, в самой глубине голубого леса бродит вечный странник с посохом. Давно изорваны его одежды и тело в кровь иссечено, но он стремится к совершенству все равно. Он научился делать правильные Вдох-Выдох и уже не боится умереть. Он гладит острые иглы елей и понимает, что совсем-совсем скоро вкусит «четвертый плод» и станет окончательно и бесповоротно счастливым.
Стремительным толчком Тело миновало ось Z. Шишкин, вырисовывая последнее голубое дерево, громко хохотал.
.
/И мы совсем не существуем. «Все возникает и уходит.»
Нам нужно выйти за край бездны, узнав, что быть мудрее стоит/
.
В твоих глазах капает вечность. И на светлой вершине омфалона сидит задумчивый Будда. На раскаленном песке он чертит порочный круг сансары и размышляет о несущественном. Пыльца времени кружится в воздухе и, сужаясь, создает причудливые образы безграничной красоты и страдания. Только Он один знает, достигнет ли Тело Центра или же пропадет в невежестве зазеркалья.
Возрадуйся же и
Проснись!
|
