2007-04-03 : Шкалабалав : Воспоминания. Размышления. Мечтания
|
Рыжий ( І ) Он и она Костер. Комары. Река. Она. Мне холодно. Он. Разгорается. Под ночным фонарем на деревянной лавочке беседуют он и она. Тишина, свойственная этому времени суток смогла создать атмосферу уединения, спокойствия, можно даже сказать некоторой элитной отрешенности; не каждый будет гулять ночью, даже теплой летней ночью, забыв о том, что утро принесет какое-нибудь неотложное дело: звонки по телефону, хлопоты, связанные с оформлением техпаспорта или с поступлением на новую работу. Конкретный человек назвал бы их самыми заурядными лентяями, темными личностями и в знак осуждения покачал бы своей конкретной головой, примерно так, как любил делать наш гребанный конкретный учитель, когда, кто-то посмел засмеяться во время урока, или на большой перемене гоняться друг за другом по коридору. Только одним покачиванием головы профилактика детских мозгов не заканчивалась; он любил найти пару таких слов, чтобы весь класс не мог остаться равнодушным к своему товарищу. Он любил вежливо высмеять любого, видимо, таким образом он понимал миссию педагога. Беда у него была одна –– рыжие кучерявые волосы и большие квадратные очки, которые производили неконкретное впечатление. За это отдувались ученики, то есть мы. К тому же рыжие усы и почему-то вопиющий рыжий костюм, вместо того, чтобы добавить ему солидности, наоборот, усиливали комичное впечатление. Одним словом –– Рыжий. Она. (Лениво потягивая минералку). Рыжий –– великий педагог! От Бога. Он. Богом тогда была партия. Она. Стойкий принц от Бога несет свой крест в начальных классах школы. Он. (Лениво потягивая пиво). Рядовой принц, а сейчас, я слышал, уже директор. Она. Мы принесли ему большую пользу. Высмеивая нас, он занимался самообразованием. Составляя списки неправильных учеников, он, подсчитывая их количество, совершенствовал свои математические способности, а, выписывая их фамилии для педсовета, улучшал ему одному присущий стрело-саркастический литературный стиль, безусловно, присущий только ярким личностям. Он. Личностей тогда не было. Были принцы и их принципы. Рядовые принцы, завглав принца, главпринц, физпринц (пятерку мне поставил), химпринц и т.д. и т.п. Рыжий, безоговорочно, относился к матпринцам, литпринцам и стукпринцам. Не считая того, что первое его положение в иерархии принцев находилось на ступеньке начального принца. Она. Теперь-то он уже –– дирпринц школы. Он. Да, солидный человек. Дети –– наше будущее (ІІ) Роддом. Два новоиспеченных отца тихо и нервно беседуют. Последние две недели стоит жаркая погода. Жаркий июль. Один высокий и худющий, другой низкий и толстопузый. Худющий. Государство будет заботиться о наших детях. Это хорошо. Толстобрюхий. Дети –– наше будущее. Так говорят по всем каналам средств массовой информации, а им не верить нельзя. Худющий. Это верно. Всё общество заинтересованно в рождении наших детей. Толстобрюхий. Вся страна. Это слова политиков, а они –– это парламент, а парламент –– это государство, а государство –– это президент, а президент говорит от нашего имени. Худющий. Значит, он –– это мы, и, наоборот. Они надолго замолчали, обдумывая сказанное. Вышла медсестра и вывесила список новорожденных. Три мужчины и две женщины наперегонки рванулись к прикрепленному двумя кнопками белому листику. Толстобрюхий. Новая партия. Худющий. У меня есть морской бинокль. Могу предложить. Далеко берет. Толстобрюхий. Я уже видел фотографии. Худющий. Кто у вас? Толстобрюхий. Девочка. А у вас? Худющий. Мальчик. На кого похожа? Толстобрюхий. На родину. Они снова замолчали. Худющий вышел покурить, толстопузый презрительно посмотрел ему вслед. К нему подошла медсестра и протянула записку. Быстро пробежав глазами написанное он сразу же направился к выходу. На выходе ещё раз презрительно посмотрел на курильщика. Тот вернулся на деревянную лавочку, сел, задумался. Молодой папаша, среднего роста, крепкого телосложения рассматривал фотографии, которые ему только что вынесла медсестра. Он внимательно вглядывался в фото, улыбался, улыбался и улыбался. «Мальчик», –– удовлетворенно сказал он. «Странно, но почему он так похож на президента?» –– воскликнул крепенький папаша. Худющий встал и пошел курить, доставая на ходу из портфеля морской бинокль и мобильный телефон. Соперничество (ІІІ) Костер. Комары. Река. Ночной фонарь. Деревянная лавочка. Палаточный городок. На берегу у костра сидят две подруги. Одна блондинка, а другая рыжеволосая. Блондинка. Я без любви не могу. Только по любви. Рыжая. А я смогу. Смогу. Лишь бы обеспеченный был, с достатком. Блондинка. Но как же! Как же без любви?! Ведь это же,… как же! Рыжая. Всё в порядке. Стерпится-слюбится. Мне мама как говорила: «Роди ему ребеночка, и всё, он твой». Блондинка. Ребёночек… Хочу малыша, такого малюсенького, хорошенького, пеленки, распашонки. Колясочка, потом ножками первые шажочки, отдельные слова, а потом он заговорит, защебечет как пташечка, садик, школа, институт, работа. Там и женушку встретит, детки у них будут, внучата мои… Блондинка ломает ветки и подбрасывает их в костер. Глаза её мечтательно сверкают на фоне искр вылетающих из огня. Рыжая нервно теребит платье и волосы. Нервно поглядывает на блондинку. Блондинка. А ещё хочу малышку. Куколки, колясочки, пеленки, распашонки, первые шажочки… Рыжая. Замолчи! Блондинка… отдельные словечки, а потом она заговорит, её речь будет подобна хрустальному звону горного ручейка, садик, школа, институт, работа. Там и муженька себе подыщет. Главное, чтобы с достатком был. Чтоб и квартира была, и дача, и машина. Детки у них будут, мои внучата… Рыжая. Да-да. С достатком. Вот рожу ему али сына али дочь и вперед. Блондинка. Но только по любви. Без любви никак. Рыжая. Стерпится. Слюбится. Как у твоей доченьки. Блондинка. Да-да. Моя доченька. Рыжая. Прекрати немедленно! Комары, костер, две фигуры на лавочке, ночной фонарь, лунная дорожка на воде, тишина. У роддома стоит папаша, навел морской бинокль на окно третьего этажа, к уху приложена трубка. «Дочурка моя!» | ||||||||
КОММЕНТАРИИ
| ||||||||
Оригинал текста - http://teplovoz.com/creo/11039.html | ||||||||