Ну, что ж, из ранее не мелькавшего нигде, может быть это пощекочет мое тщеславие и, - вашу заносчивость, граничащую с маниакальной осторожностью - глупо доказывать, что мол дескать, ребята давайте дружить, а не то последний раз, да и вообще - мороженое подтаявшее капает в рот любопытству быстрее и в удовольствие, чем вы соображаете - черепаха в говне (медленно и въедливо) сорри, коль нарушил ваш ветхий бессоный покой самомнения, за сим прощайте или до свидания.
Длинная, высокая батарея в хозблоке, прислонившись к ней спиной, на корточках, сидят те же, - в одинаковых белых майках и черных трусах… Переглянувшись, все, кроме Вадика, делают тарелками резкое движение вверх так, что манная каша, густая и застывшая, оказывается прилипшей на потолке, в виде трех круглых блинов. Метатели тихо гогочут, поваливаясь друг на друга и держась за животы… - Кушай, поправляйся, - ехидно замечает Мишка Вадику, который жадно налегает на кашу. Один из блинов вдруг падает на пол – на этот раз смеются все, и дальше, украдкой поглядывая на потолок хозблока, кривят рот в усмешке… Отставив тарелки, принимаются засовывать хлеб в батарею; какое-то время спустя, сидят вплотную друг подле друга. - Завтра уже будет готово, - веско заверяет Вадик. - Поспеют сухарики, - поддерживает Сева. - Может, на крышу рванем, - предлагает Мишка. - Можно, - соглашается Сева. Ясь молчит, закрыв глаза, он вертит подарок Еремея. Доев, Вадик встает и, потягиваясь, отходит к окну, встает на цыпочки и нащупывает в углублении в стене окурок и пару спичек. - Чиркаш есть? – по-деловому интересуется он. - Мал еще, травиться, - замечает Мишка. - Ты мне папа? – язвит Вадик. Он чиркает о стекло спичку и застывает, будто что-то привлекло его внимание там, за окном. Его зрачки расширяются – он смотрит в собственное отражение, озаряемое слабым светом зажженной спички. Молчит… - Сейчас на море хорошо – купаться еще можно, - говорит Мишка. - А ты был на море? – открывает глаза Ясь. - В детстве; почти ничего не помню, знаю только, что было славно – тепло, никаких тебе забот… - А какие тебе здесь заботы? Все есть – живи, не хочу, – иронизирует Сева. - Все равно – море – есть море! – мечтательно вытягивает слова Мишка. - А нам и здесь недурственно – купаться тоже можно, речка есть – хоть завтра, - защищается Сева. - А не змэрзнешь? – интересуется Мишка. - С Лизкой не холодно! – смеется Сева. - А кто это? – не понимает Ясь. - Пионервожатая наша – новая, с этого года! – ухмыляется Сева. Спичка догорает в руках Вадика, он обжигается и выругивается про себя. Зажигает новую, прикуривает… - Когда снова будет лето, я пойду зеленым сквером, по аллее – а ля свинг, мимо порта, вдоль причала. И раскинув руки крабом, зацеплю букет молодок, смокинг белый – мода шепчет! Эх! Закат ша-ла-ла так далек! И не сплюнув папироски, что черешнею смолится на губах, сомкнутых долго, я дождусь жемчужных парусов. С Бастардо-десерт, не слабым, – поцелуй последний сладок. Уплыву и, пусть судачат, к горизонту, мама, на восток! Там с мулаткою скуластой поселюсь в раю прибрежном; разведу табун жирафов, стану по утрам варить кокос. Днем смеяться до упаду от щекотки – плакать счастьем, ну, а к вечеру под звезды – ночь искать, в объятиях любви! – выдает он вдруг на одном дыхании, вышагивая, изображая себя в смокинге и с бутылкой вина, не вынимая сигареты изо рта – почти поет… Первым хлопает Сева, затем Мишка. Никто не ожидал подобного концерта от десятилетнего найденыша. Вадик кланяется довольный. - Ну, ты и артист! - Кто научил?! - Вадя, откуда это? Поднимается шум… - Застукают! Тсс! – Ясь прикладывает палец к губам… Вадик важно подходит к батарее и достает один кусок. - Ты чего, артист? Рано ж еще? – спрашивает Сева. - Яичница, - и Вадик, отломив кусок, стряхивает на него сигаретный пепел и отправляет в рот. – Вкуснятина! – жует и говорит он одними губами, получается несколько комично – все тихо смеются. - Ну-ка, и мне Вадя, - просит Мишка… - Настоящая яичница, - Вадик затягивается и повторяет процедуру для Мишки, а потом и для Севы. - Слышали? Кузю увольняют, – сообщает Сева. - За что? – удивляется Ясь. - Он, мудак, Лехе ухо порвал, за то, что с линии сошел, - комментирует Вадик. - Как порвал? – допытывается Ясь. - Мочку… в медпункте клеили. А чего он, думаешь, весь замотанный ходит? – ерничает Вадик. Ясь вновь закрывает глаза. - Ну и правильно, еще бы Фоку туда же, чтоб ключами не кидался,- говорит Сева. - Ага, мне тогда попало, блин. Вот... до сих пор синяк, - Мишка показывает локоть. - А мне киянкой от трудовика, помнишь Мишка? – Вадик раздвигает волосы на макушке и показывает Мишке голову. Сева забирает у Вадика окурок, докуривает. - Завтра кино обещали – «Фантомас», – вспоминает он… Все смолкают. Не сказав ни слова, Ясь, неожиданно встает и уходит прочь. - Ясь, а как же крыша? – кричит вдогонку Мишка. Ясь не отвечает, скрывается за углом. - Чего это он? – растеряно спрашивает Сева, не обращаясь ни к кому. - Может ссыт? – уточняет Вадик. - А может и не ссыт… – задумчиво произносит Мишка. |
Оригинал текста - http://teplovoz.com/creo/5900.html |