2005-06-29 : Вениамин : Клаустрофобия, или Один день Там

Клаустрофобия, или Один день Там Повторяю свою просьбу номер один – дочитать, и добавляю вторую – попытаться понять. Лифт ехал с седьмого этажа на первый почему-то очень медленно, гораздо дольше обычного. Выйдя из него, я первым делом обратил внимание на газету, торчавшую из моего ящика. Решив забрать её на обратном пути, я вышел из подъезда. День был на редкость тихий и приятный. Ветра не было, облака стояли на месте, как зачарованные. Солнца за ними не было видно. Кремень новой зажигалки, как назло, улетел в кусты при первой же попытке подкурить, поблизости никого не было, и я пошёл за спичками в киоск через дорогу. Светофор опять не работал, но машин не было. Постучав в полуоткрытое окошко и не получив ответа, я подумал, что продавщица вышла на десять минут, и отправился в ближайший гастрономчик со смешным названием. Что-то было не так. Там было пусто, но товары лежали на своих местах, словно все продавцы сговорились не продавать мне спички или просто разбежались куда-то. Я отправился на почту напрямик через автостоянку. Шестисотый «мерседес» с открытыми дверями и багажником заметно выделялся среди потёртых «фольксвагенов» и ржавых «жигулей». Водитель, скорее всего, был под машиной. На почте тоже было пусто, и я решил обзвонить друзей по поводу странной пропажи людей, но на другом конце провода никто не отвечал. Перепробовав все автоматы, я опять зашёл в здание почты. И тут до меня дошло. До меня дошло, что вокруг Тишина. Тишина именно с большой буквы. В этой Тишине не только не было ни единого звука, кроме моего затаённого дыхания, в ней не хватало чего-то несоизмеримо большего. Такое бывало со мной на даче, когда после трёхмиллионного города вокруг почти никого не было. Но тогда, по крайней мере, был шум ветра и чувство того, что где-то метров за двести, на соседнем участке кто-то есть. А теперь ветра не было, не было шума листьев и машин. Было ощущение одиночества, которое перерастало в страх. В психиатрии клаустрофобией называют боязнь закрытого пространства, и со мной происходило что-то похожее, с той лишь разницей, что в моём случае это был целый мир. Я бросился к междугороднему телефону-автомату, лихорадочно ища в справочнике коды городов чужих стран, набирая случайные номера, но в Тишине раздавались только длинные гудки. Гудки и Тишина. Страх уступил место умиротворённо-созерцательному безразличию – по крайней мере, теперь не будет ничего. Ни проблем, ни надежд, ни взлётов, ни падений. Осталось только ощущение полного одиночества во Вселенной. Я взглянул на большие часы возле стенда с открытками. На них не было ни стрелок, ни циферблата – просто чистый белый круг. Для полной картинности не хватало только знака «бесконечность». Заглянув на свежую раскладку газет, я заметил, что все они были почти одинаковы, отличаясь только названиями. Без числа и без статей, одни названия на чистых листах. Наверняка, такая же лежала и в моём ящике. Страх перед Тишиной окончательно пропал. Пройдя мимо роскошного и - я точно знал – теперь уже ничейного «мерса», я зашёл обратно в гастроном, взял из распечатанного блока коробок спичек, оставив на прилавке положенных десять копеек – как знак Надежды. Я шёл, дымя сигаретой, пешком из Ниоткуда в Никуда, сквозь мир символов, утративших своё значение, всё ещё надеясь на возвращение привычного уклада жизни. Мимо медленно проплывали пустые дома, пустые машины, пустые дворы и окна, а я всё шёл и шёл… P.S. Надеюсь, вы поймёте.

Оригинал текста - http://teplovoz.com/creo/5360.html