Заболевшие луной наконец-то
Подымут головы от асфальта Ноги отпустят землю, Прорастут в бесконечность И… . Но… отпугнет ли смерть Это нелепое счастье, гнездящееся в голове? Теория. Соционика. 17-й тип необходимый для соединение в одно целое всех остальных шестнадцати... 2. Евреи. Забытая вера в чудо. Да, наверняка очень трудно было понять то, что я пыталась донести до их задеревеневших мозгов, потерявших в этом обществе всякую гибкость. Сама виновата. Нужно ведь думать кому и что можно говорить. А мое безмерное счастье казалось им дикостью или отторжением реальности. И то, что я, избавившись от всех комплексов навязываемых мне окружающим миром, довольно глупых и направленных в основном на торможение, а не на развитие, живу наконец-то так, как мне хочется – все это показалось им НЕНОРМАЛЬНЫМ и требующим лечения! - Да ты же одеться самостоятельно не могла! – говорили они потом. – Ты же в разных носках ходила! Но мне нравилось ходить в разных носках. Это повышало настроение. Один был с лягушечкой, другой с собачкой. Довольно приятно лицезреть на своих ногах такие симпатичные мордашки. - Ты даже не знала где у тебя что лежит, и приготовить ничего была не в состоянии! – ну что такого страшного в том, что я решила научить отца варить гречку. Отправила его в кладовку, рассказала где лежит крупа, где отыскать кастрюльку, сколько залить воды, сколько крупы... Ведь это же не дело, когда человек кроме картошки и яичницы ничего не может себе приготовить. И пока он занимался куховарством, я ему выкладывала свою теорию. Зачем? Но мне казалось, что он слушает с необычайным интересом, вникает, понимает... Я облепила всю кухню бумажками. На них писала числа, рисовала схемки. Говорила что вся беда и наше взаимное недопонимание друг друга заключалась в том, что мне не хватало двух его глаз. Что он слишком рано начал их прятать и отдаляться. Но все это еще можно исправить. Все в наших руках. И действуя сообща мы еще сдвинем горы. Вырвемся из жуткого болота схемы "дом – работа – поесть – поспать". Ведь не для этого мы созданы на этой земле... Дура! Если я еще не созрела для того чтобы все что у меня в голове упорядоченно объяснить словами, зачем, зачем я пыталась это сделать? Но меня распирало, несло. Жутко хотелось выговориться. И вот она расплата – белый потолок, белые халаты, палата... Безвыходных ситуаций не бывает. Бывают временно безвыходные. Я в дурдоме! Что же, что же здесь меня ожидает? Как я всю жизнь боялась очутиться в этом месте. Не зря говорят – чего боишься, то непременно случается. Стою, подпирая стену в коридоре. Не могу никак смириться и попасть в ту реальность в которой нахожусь. - Привет! – воскликнул неожиданно возникший парнишка с нервными движениями. Попроси меня сейчас кто-нибудь описать его внешность – не смогла бы. Обыкновенный, невысокого роста, практически безволосый – все таки армия, без каких-либо особых примет. – Меня зовут Саша. - Оля. - Ну, давай, рассказывай, как здесь очутилась. Излагаю вкратце свою невеселую историю. - Да ты ведь совершенно нормальный человек! Не понимаю, за что они тебя сюда... - А ты это у моего отца спроси. Я сама ничего не понимаю. - Кто это с тобой сделал? - Что? - Да с лицом. У тебя же все лицо в синяках. Что я не вижу, что ли? – а на лице у меня действительно свежие следы разговора с отцом моего мужа. – Да вот, попросили меня таким образом больше в Черновцах не появляться. - Вот сволочи! Ты только скажи, и я с ребятами, когда выберусь отсюда, покажу ему что по чем! - Да нет, он не понимал, что делает. Все они тогда меня неправильно понимали. А так он хороший... Просто забыл об этом. Ну и вышел за рамки. А потом прощения просил. Правда, куска зуба теперь у меня не хватает. Где я денег на пломбу наберу? - Вот скоты! - Да нет же... – а сама понимаю, что вспоминать об этом просто страшно. Когда человек, в три раза превышающий тебя своими габаритами, вдруг ни с того ни с сего бьет наотмашь кулачищем по лицу так, что отлетает кусочек зуба , и орет: "Попробуй только появиться еще в этом городе и тогда от тебя вообще ничего не останется!", а потом хватает за волосы и начинает бить твоим лицом об пол и лежащую на полу грязную тряпку. Когда я вырвалась и попыталась ему объяснить, что он не прав, что они все меня не так поняли, что я никогда не вру, он немного успокоился. Упрашивал простить его. Я простила. Я тогда ни на кого не могла злиться. Я верила, что все добрые внутри. Я верила в силу слова. Я хотела чтобы все были счастливы. Это теперь во мне все закипает, когда вдруг накатывают воспоминания. А тогда я всех любила. Даже его. - Слушай, Оля, ты совершенно нормальный человек, просто тебе нужно выговориться. Слишком много в тебе информации и ты не можешь все это переварить. А с этими козлами мы потом разберемся! Так вот, слушай. Ни в коем случае не пей никаких таблеток. Иначе нормальным человеком ты отсюда не выйдешь. - А куда их девать? В мусорку? - Ни в коем случае! В унитаз. И смыть обязательно. Делай вид, что ты их пьешь, можешь даже во рту подержать, а потом избавляйся от них. Да так, чтобы санитары не нашли. Поверь мне. Ни в коем случае не пей! А теперь идем, я тебе все здесь покажу. Мы прошли в конец коридора и очутились в огромном зале. В углу были свалены какие-то строительные материалы. То ли плиты, то ли кирпичи. В центре находился теннисный стол. Четверо ребят играли, все остальные наблюдали за игрой и ждали своей очереди. В зале было оживленно. Смех, разговоры. Будто мир другой. Не тихие коридоры, а нормальная жизнь. - Это Рома, а это Оля! – мы подошли к парнишке с печальными глазами. – Если кто-то будет тебя обижать, а меня рядом не будет – обращайся к нему. Нам навстречу двигалась женщина, смотрящая куда-то внутрь себя, с полуприкрытыми глазами. Я решила, что она слепая. Она шла по залу с согнутыми в локтях и вытянутыми вперед руками. Складывалось впечатление, что так она ощупывает себе дорогу. Что-то до боли неестественное, вернее заторможенное было в ее движениях. Эти с трудом передвигающиеся ноги, шаркающие по полу, это раскачивание со стороны в сторону. Точно зомби. Мне стало жутко. А еще мне очень захотелось помочь этой женщине. - Это наша Танюша,- представил мне слепую женщину-зомби мой провожатый. - Оля. - Ну, вы тут общайтесь, а я побежал. - Смотри, здесь у нас библиотека, - странно растягивая гласные произнесла Татьяна, протянув руку к стоявшему около нас шкафчику с книгами. И начала доставать книжки, при этом тщательно ощупывая их. - А это моя книга, дочка мне ее принесла. Ты тоже можешь попросить своих, чтобы тебе передали книг. Ты мне почитаешь? Я сейчас не могу читать... - Да, да, конечно. - А ты любишь Земфиру? Моя дочка любит, и мне нравится. А когда нас выпишут, мы пойдем на ее концерт. Пойдешь со мной? Я куплю тебе билет. - Да, да...- растерянно пробормотала я, и мы под ручку вышли из зала. - Это моя палата. Приходи в гости. Будем пить чай. Тут снова возник Саша. - Оля, после ужина будут раздавать лекарства. Ты помнишь о чем я тебе говорил? - Да. - Ну все, встретимся после ужина. Я осталась наедине со своими мыслями. Сидела на койке и обдумывала, осмысливала все происходящее. Потом был ужин, какие-то разговоры ни о чем с соседками по палате. Стоя в очереди за лекарствами, куда санитары сгоняли всех после ужина, я следила за тем, как люди поглощают эти лекарства. Каждому вручался индивидуальный набор разноцветных таблеточек. И две круглые витаминки. Когда ко мне подошла очередь, я, как мне советовал мой новый друг, сделала вид, что проглотила, а сама незаметно перебросила все эти штучки в карман и побрела в палату. соседями по комнате оказались старушка и женщина средних лет с утомленным лицом. Развалившись на кровати, я демонстративным жестом зашвырнула все таблетки под кровать, неосторожно посчитав, что в палате со мной находятся товарищи по несчастью, и стало быть все они свои люди. - Что ты делаешь?! – завопила старушка. - Я не хочу таблеток. Я вообще не принимаю никогда лекарств. И не собираюсь вводить неизвестные мне химические элементы в свой организм! - Лекарства нужно принимать. Врачам виднее что нужно твоему организму, а что нет. – сказала старушка выходя из палаты. Через несколько минут она вернулась и с ехидным видом сообщила , что меня вызывает санитарка, там где выдаются таблетки. Я пошла. Совершенно ни о чем не думая. Меня встретила перепуганная огромная женщина в белом халате. - Мне сказали, что ты отказалась принимать лекарства? - Да, а что? Я не хочу. - Но ведь врач тебе назначил лечение. - Я ни чем не больна и отлично себя чувствую. А витаминок можете мне еще дать. Витамины зимой очень полезны. И тут выплывает из-за двери еще одно пышнотелое создание в белом халате держащее в руках бумажку с каким-то порошочком. Обе начинают просить меня открыть рот. Я говоря, что порошками задохнусь, отказываюсь. Тогда одна из них открывает мне рот, а другая высыпает туда порошок. Я задыхаюсь, кашляю. Они дают мне воды, а потом отправляют в палату. Я иду по коридору. Все сидят у телевизора. Приносят мне стул. Я усаживаюсь. Смотрю какую-то передачу. С кем-то беседую. Нет, я не понимаю, что совершила ужасную глупость с этими таблетками. Может это Сашка безумный, сильно боится этих лекарств и преувеличивает. Ну что может со мной произойти? Ведь я это я. И никто и ничто со мной ничего не сделает. Ведь разве можно вывести из строя мозги? А вот насилие, совершенное надо мной этими бронебойными санитарками – вот это уже слишком. И эти решетки. А ведь я обещала своему сыну через несколько дней вернуться. Ведь он меня ждет. Нельзя обманывать детей, иначе они перестанут нам верить. Вспоминаю эти ручки вцепившиеся в меня и никак не желающие отпустить. Эти слезы. Боже, ведь я же обещала! Как же я выполню свое обещание? А ведь он ждет. Жуткая душевная боль сверлит все мое существо. Невозможно, ничего невозможно сделать! Проверяю двери, ведущие к выходу. Закрыто. Открывает с другой стороны здоровенный дядька: - Чого тобі нада? - Я хочу домой. Мне нужно на улицу! – держу двери, так как он их потягивает на себя. - Коли врач твій скаже, тоді и підеш... Іди в палату. Бігом! Он с силой дергает дверь на себя, и я еле успеваю забрать пальцы, чтобы ох не отдавили. Дверь захлопывается. Хочется орать от такой безысходности. Бить кулаками о стены. Но понимая всю нелепость этих желаний я бреду обратно. Тут вновь подлетает Санька: - Вот ты где! А я тебя ищу! – и обнимает меня за плечи. - Саша, мне с тобой хорошо... - Идем к тебе. - А разве можно? - Когда уходят врачи – все можно. Идем, я тебе кое что покажу. В моей палате мирно посапывает зловредная старушка. Женщина с усталым лицом сидит на кровати с парнем, которого я заметила еще днем, в зале. У него доброе, симпатичное лицо. А с женщиной произошли некоторые изменения. Она прямо таки светится от счастья. Они смотрят друг на друга и кажется, что находятся в какой-то другой реальности. - Это Миша!- знакомит меня с парнем Сашка. – Люда завтра выписывается, а он еще ненадолго останется здесь. Они прощаются - А это Света, -говорю я и усаживаюсь на койку. Саша садится рядом. Я укладываюсь к нему на колени. Чувствую жуткую усталость от всех этих событий и какое-то облегчение, что рядом со мной находится понимающий меня человек. Смотрю на сидящую напротив меня парочку и наполняюсь счастьем, полностью растворяюсь в спокойствии. Вокруг Миши и Люды сияют прекрасные ауры, Сашка гладит меня по голове, перебирает мои волосы. Мне наконец-то спокойно, впервые за весь сегодняшний безумный день. - Саш, смотри, как красиво! – показываю ему на сияния вокруг людей. - Да. И, счастливая, я кажется засыпаю, проваливаюсь в мир своих снов. |
Оригинал текста - http://teplovoz.com/creo/4497.html |