А было бы хорошо не так и не сяк, а наново.
Чтобы снова всё неоново, пропан-бутаново. Чтобы снова смотрел на меня ласково, слегка по-отечески. Но, знаешь, у нас неважнецкие выходят каверы… Осень – вот что случается, когда лето - вдребезги. Когда лето - замертво. Солнце вылиняло в цыплёнка, в огонёчек горелки. Облезло, выродилось, глупое солнце… Я почти взяла оскар за роль жилетки и грелки, но осень – та минута, на которой ломается стрелка. Осень – та нота, на которой эта песенка оборвётся. Попрошу прощения у прошлого, у будущего – помилования. А вот оно настоящее: начинается, как лёгкое покрапыванье, но не успеешь втянуть голову, как оно уже надрывное, ливневое… Нам немного осталось. Эта осень - она как изнасилование. Как обезглавливанье. Осень входит в меня мучительно мягко, как спица… Сижу на балконе с бутылкой тетрони. Обещала себе не спиться, но знаешь, мне без тебя ни с кем не живётся, не спится. Моя картина нема без линий твоих ладоней... Осень нахлынет, осень накроет, навалится, а я, дурочка в хлипкой лодочке, в легком платьице, буду пытаться нашарить чёртов фарватер в этом порожистом русле, орать и барахтаться… Осень – пожалуй всё, в чём мы виноваты. Осень – пожалуй всё, что нам друг от друга останется. Не бойся, я не буду писать. Ибо не верится, что тебе хватит смелости хотя бы один конверт распечатать. Ну да ладно. Осенью хорошо мелется, легко собираются камни и смотрится вслед. Не бойся, я обещаю тебе не звонить и не сниться. Как обещаю себе любые остатки тебя ампутировать, вытрясти. Эта осень… Ее всегда чуть больше, чем может в меня поместиться. Ее всегда чуть больше, чем можно вынести. |
Оригинал текста - http://teplovoz.com/creo/16584.html |