2009-02-02 : Намнаплеватьштейн : ***

Он смотрит на меня так, будто ему показали скелет его прабабушки – с почтительным недоумением и полным непониманием смысла происходящего. - Ну? – нетерпеливо спрашиваю я. Он разворачивает меня спиной к зеркалу и лицом к себе. Внимательно изучает мои зрачки. - Юра, - не выдерживаю я. – Начинай, у меня мало времени. - Я не могу, – расстраивается он. - Юра, - я стараюсь говорить медленно и внятно. – Я сейчас пойду в другое место. Или домой. И сделаю это сама. Результат будет ужасающим. Все будут думать, что это твоя работа. Тебе нужна антиреклама, Юра? Юра сокрушенно качает головой. Потом тяжело вздыхает. Поворачивает меня лицом к зеркалу и спиной к себе. Наклоняется к самому моему уху и шепчет: - К ответственности за эффект меня потом можешь не призывать. - Юра, не зли меня, - вполголоса отвечаю я и закрываю глаза. Через час я выхожу из парикмахерской с наголо выбритыми висками и затылком и коротким широким оранжево-черным ирокезом, предварительно оставив Юре, моему бессменному «стилисту», плитку шоколада для успокоения нервов. Он отличный мастер. Ему тридцать два, он призер-международник и запойный алкоголик. Его раздражают мои деловые костюмы и пунктуальность. Он мечтает выдать меня замуж и настойчиво называет себя геем, хотя весь его гомосексуализм – это несостоявшаяся мечта. Ему попросту никто не дает. Сейчас он сидит в своем салоне, грустно ест шоколад и со слезами на глазах наблюдает, как уборщица выметает из зала шестидесятисантиметровые пряди моих срезанных волос. - Алло, привет. - Здравствуй. - Как ты? Когда ты будешь дома? Пауза. Не отвечаю. - Алло… - Помнишь, ты как-то говорил, что тема женщины, в критической ситуации меняющей стрижку и красящей волосы, слишком заезжена и раздута? - Помню. А что случилось? - Я впервые в жизни подстриглась. Очень экстремально. Тишина. Слышу, как он медленно дышит. Потом щелчок зажигалки. - Мне собирать вещи? Моя очередь щелкать зажигалкой. Смотрю на свое отражение в зеркале заднего вида. Выдыхаю дым. Ухмыляюсь. И отвечаю. - Ключи оставишь в почтовом ящике. Я вернусь в восемь. - Заходи, Юра, - широким жестом распахиваю дверь. В квартире стерильная чистота. Полупустая вешалка в прихожей. Мои комнатные тапочки. Стол блестит. В ванной на полочке – моя косметика. В подставке - зубная щетка. Юра виновато топчется в прихожей. - Юра, наливай, - достаю из бара початую бутылку коньяка, два низких массивных стакана. Приношу огромную гематитовую пепельницу. Ставлю на стол нарезанный сыр и маслины. – Наливай, закуривай. Ешь. Мы пьем отличный коньяк. Юра пытается врать о своих несуществующих любовниках. Все время рассматривает творение рук своих – мою стрижку – и, судя по выражению лица, удивляется, каким образом она не контрастирует со строгим костюмом. Я слушаю Юру вполуха и думаю о том, что больше никогда не буду отращивать длинные волосы. Прикасаюсь кончиками пальцев к своему гладко выбритому затылку. Это так нежно. Это так нежно…Это так… - Я пойду? – спрашивает Юра и ставит на пол третью за вечер пустую бутылку. - Я с тобой, - отвечаю я. – Только умоюсь и переоденусь. Он провожает меня взглядом разочарованной матери. Через семь минут я выхожу к нему в белой рубашке с высоким воротником и строгих черных брюках. Надеваю туфли на высоком каблуке. - Круто, - хмыкает оценивающе. – А у тебя вообще есть хоть какая-то одежда, кроме деловой? - Да, - говорю. – спортивный костюм. Юра очень долго одевается. Застегивает замочки на ботинках. Распрямляется. Легонько ерошит мой ирокез. - Ты отлично выглядишь, - говорит он. – Зря ему не понравилось. - Он не видел. На улице темно и совершенно безлюдно. Тепло. Юра курит, тоскливо кривясь, выдыхает дым. - Юра, - трогаю его за локоть. – Тебе трех дней хватит? - А что? – спрашивает он. - Секретарша наша замуж выходит, ищет хорошего стилиста. - Не факт, - Юра выбрасывает почти полсигареты. – слишком много выпили сегодня. До четверга не остановлюсь, наверное. Ты в бильярд? – кивает на неоновую вывеску впереди. - Да… - смотрю на пустое место возле моей машины на парковке возле дома. – Ты, Юра, звони в любое время. Я теперь одна живу, гомосексуальность больше никого в моем доме не раздражает. Он медленно обводит взглядом пустую улицу. Ни души. Поворачивается и идет к переходу. Внезапно останавливается, быстрыми шагам возвращается, подходит ко мне вплотную и коньячным голосом выдыхает: - Может, зря? Пускай бы вернулся. Волосы отрастут скоро… - Юра. Иди. Вижу, как он шагает к переходу. Отворачиваюсь, достаю сигарету, закуриваю. Цокая каблуками по асфальту, медленно двигаюсь в сторону бильярд-клуба. Успеваю подумать о том, что оставила дома мобильный. Внезапно слышу за спиной визг тормозов и глухой удар. «К ответственности за эффект меня потом можешь не призывать»…

Оригинал текста - http://teplovoz.com/creo/14929.html