2008-10-30 : Намнаплеватьштейн : Макс

Прошлогодняя (и единственная) запись в ЖЖ: «Осень, серо, холодно, в дачном домике дохлые мыши, сладкая вонь маленьких трупиков, собираю, закапываю в грядке, вот так и мы все когда то... Скорей бы выпал снег. Чет я захандрил.» Удалить ЖЖ нафиг. Крик с улицы: «Да пошли вы все нахуй!!! Суки!» И детский смех. Потом опять неразборчивый пьяный мат и опять хохот малышни. «— Мы закупорены, — сказал Клейн. — Ничто не может проникнуть в нас. — О женщинах можно сказать то же самое. Так в чем же… — Женщин ебут, — перебил Клейн, произнеся последнее слово с пьяной старательностью. — Конечно, все вы скулите по этому поводу, но вам нравится. Признайся, что нравится. — Стало быть, все, что надо мужчинам, — это чтобы их трахнули. Я правильно поняла? Или ты имел в виду только себя лично?» - дочитывает Макс и выглядывает в окно. Детскую горку окружили пять или шесть ребятишек. Они подпрыгивают и восторженно визжат. На горке топчется какой-то совершенно пьяный мужик, хватается за поручни, за металлические прутья, матерится и пытается то слезть, то свалиться вниз. Макс несколько секунд наблюдает перформанс, потом лихорадочно хватает мобильный, набирает номер и орет в трубку: «Так, я все придумал! Записывай! Берем условно замкнутое пространство, клетку какую-нибудь, берем парочку сознательно убогих, одного пола, помещаем туда, собираем зрителей и подстрекателей, все кричат, жертвы нервничают, толпа закидывается экстази, парочки целуются, девки раздеваются, короче, нужно, чтобы эти в клетке занервничали настолько, что начали трахаться… ну там, свет, перебивочка, флешбэки, самих музыкантов можно даже не показывать. Короче, снимаем в студии, никаких клубов, никакого танцпола, и чтоб без этой всей чернухи типа Раммштайна, а живенько, живенько. Понял?» В трубке кто-то озадаченно квакает. Макс выключает телефон и идет в ванную. В ванной стоит горячий туман, из-за полиэтиленовой занавески слышится шум воды и «… your own personal Jesus… someone to hear your prayers… someone who cares…» в ритме марша. - Лена, - говорит Макс занавеске. – Лена, ты чувствуешь себя закупоренной? - Я брею ноги, - отвечает занавеска. – «… your own… personal… Jesus…» Макс, ты меня ебешь. Как я могу чувствовать себя закуп… Ай! Порезалась! «…someone to hear your prayers…» Маааакс, сделай мне коооофееее….. - Лен, можно я примерю твои трусики? Из-за занавески выглядывает мокрая белобрысая голова. - Красные стринги, которые спортивные, - говорит голова и прячется за занавеску.- «…someone who cares…»… Макс выходит из ванной. Смех и мат на улице стихли. Из зеркала в прихожей на Макса смотрит высокий массивный молодой человек с короткой модельной стрижкой, эффектной (?) щетиной и щербинкой между передними зубами. Смугл, сероглаз, брюнет. - И кооооофеееее!... – доносится из ванной. Красные спортивные стринги впиваются в задницу. Макс кое-как заталкивает член под тонкий алый трикотаж, но при первом же шаге все выпадает и безобразно торчит. С яйцами наружу он идет на кухню и варит кофе. - Макс, у Бреннера эпатажные выходки получались лучше, - говорит красивая мокрая голая Лена и вытирает волосы зеленым полотенцем. – Спасибо за коооофееее. - Лен, год назад я жил на даче и хоронил дохлых мышей. Послезавтра мы снимаем очередной дерьмовый клип. Вечером я заберу тачку с СТО и мы поедем куда-нибудь поужинаем. Сейчас я прочитал, что мне нужно, чтобы меня трахнули. Стринги – штука неудобная, но заставляет пересмотреть свое отношение к жизни. Кофе не слишком крепкий? – Макс закуривает. – когда ты последний раз напивалась? - Недели две назад, - Лена кладет полотенце на табурет и садится. – И вообще я хочу трехколесный велосипед, куклу Барби и покататься с горки. И снимай мои стринги со своей жопы, ты их растянешь. Макс молча тушит сигарету, снимает красные трусики, кладет их на обеденный стол и смотрит в окно. На горке пусто. Двор засыпан коричневыми листьями. Едкое осеннее солнце отражается в окнах дома напротив. - Лена, - Макс отворачивается от окна. – Я похож на твоего личного Иисуса? - Ты похож на своего папу. - Ты говорила, ты порезалась? Лена вытягивает правую ногу. На щиколотке тонкая красная полосочка. - Лена, а Лен, - тоном заговорщика вполголоса говорит Макс. – А пойдем в комнату, я поцелую.

Оригинал текста - http://teplovoz.com/creo/14339.html