2007-12-11 : Леокадия : Солнышко в ладошках

Ирка почти силой волокла упирающегося Димку по ступенькам. Дойдя до двери, впихнула его в прихожую и бросилась расстегивать сандалии. - Пойдем погуляем, - канючил Димка. - Сейчас пойдем, подожди, мне надо сделать одно дело. Дверь была не заперта. Ирка не удивилась – у матери снова был запой, а в такие дни можно было радоваться, что дверь хотя бы прикрывается. Раньше все было по-другому, и Иришка часто вспоминала свое золотое детство, когда родители постоянно баловали и тискали маленькую дочку, папа читал на ночь детские книжки, мама улыбалась, заплетала Ирке мудреные косички и целовала в розовую макушку. В ее комнате было полно мягких игрушек, по выходным она просыпалась от сладких запахов, идущих с кухни, и, забегая туда, неизменно слышала: - Ой, кто это тут у меня проснулся? А потом ее подхватывали теплые руки, кружили и усаживали на стол. Вечерами мама вязала или гладила у телевизора, а Ирка с отцом играла в лото. Она рано выучила буквы, схватывала все на лету, и позднее в школе учеба давалась ей легко и приятно, чем очень гордились родители. Потом родился Димка, а через некоторое время родители начали выпивать. Сначала с друзьями, ходили по гостям, принимали их у себя по праздникам… Потом уже вдвоем, вечерами на кухне, все чаще и чаще. Ирка слушала ругань родителей на кухне, и, лежа в кровати, прижимала к себе маленького Димку и затыкала уши. Соседи начали поглядывать на родителей искоса, на Иришку, когда та шла из школы, забрав по пути из садика Димку – с сожалением. Она ненавидела соседей за их сочувствующие взгляды, ненавидела ребят со двора за их глупые вопросы, типа: «А почему твоя мама ходит в черных очках даже, когда пасмурно?»… Потом папа ушел. А мама продолжала пить. В такие дни дома творился кавардак, на кухне было пусто, а по квартире часто слонялись какие-то чужие люди. Мать пила запоями – по три-пять дней раз в один-два месяца. Но это были самые черные дни. Ирка уже привыкла прятать глаза от соседей, но готова была провалиться от стыда, когда пьяная мать, потеряв ключи, появлялась в школе. Сначала ее уволили с одной работы, потом с другой. Она держалась на плаву от запоя до запоя, иногда выручая себя, уходила на больничные с Димкой. Но и это не всегда спасало, зачастую мать была даже не в состоянии прийти на прием к врачу. В такие дни это делала Ирка. Она чувствовала себя почему-то виноватой перед Димкой за то, что у нее было счастливое детство, а у него – нет. Она водила его в детский сад и забирала, неумело гладила футболки и шортики, читала на ночь книжки, которые ей когда-то читал папа. Отец иногда приходил, садился за стол, пошатываясь и улыбаясь, распространял по кухне запах перегара. Он доставал из кармана крупную купюру и командовал: -Ирка, дуй в магазин! И Ирка бежала, глупо скупая с прилавка разные сладости и газированные напитки, закармливая потом ими Димку до диатеза. Потому что деньги нужно было тратить немедленно, иначе никак. Во время запоев мать часто уходила из дому с незнакомыми людьми, не приходила ночевать и вообще становилась другим человеком. В такие ночи Ирка еще усиленней делала уроки, еще заботливей укрывала брата одеяльцем и до утра плакала, переживая, что с матерью может что-нибудь случиться. Но заканчивались деньги, заканчивался запой у мамы. Ирка даже радовалась, когда однажды утром слышала из маминой комнаты хриплый голос: -Ириша, доченька, принеси водички попить, пожалуйста… И Ирка с радостью бежала на кухню, наливала воды, несла ее маме, садилась у ее ног на постели и смотрела, как та пьет жадными глотками. Потом приносила мокрое полотенце и начинала рассказывать маме все новости за это время, как будто мама только что откуда-то вернулась, протягивала ей на роспись дневник с неизменными пятерками, и мама расписывалась, пряча слезы на глазах. Ирка знала, теперь мама слышит ее, воспринимает, значит уже через несколько дней выветрится этот ужасный запах из квартиры, появится борщ в холодильнике, станет чисто и уютно. Правда, теперь снова не будет хватать денег, Ирке не купят новые туфли и колготки придется штопать уже в который раз. Но это было неважно, главное, что дверь наконец-то хоть ненадолго закроется на замок… Ирка вытащила из кармана красный шнурок с люрексом и витиеватой надписью по всей длине, посмотрела на него с восхищением и, подбежав к зеркалу, начала вплетать это чудо в волосы. Димка перестал канючить и уставился на шнурок: - Что это у тебя? - Шнурок для волос, немецкий, фирменный, Светке родители из Германии привезли. Светка была лучшей Иркиной подругой и жила в том же доме через подъезд от Ирки. Пухлая, розовощекая и всегда веселая, она одна умела смеяться до хрюканья с подвыванием. У нее был старший брат Олег и мать Елена Владимировна, чопорная, с вечно поджатыми губами и накрахмаленным до хруста, совершенно не модным, но ослепительно белоснежным воротником на платье. Даже дома она всегда ходила в платьях. Ирка побаивалась ее, а та в ответ недолюбливала девочку, но с удовольствием забирала ночевать к себе Димку, когда дома было невозможно спать. Светка совершенно не обращала внимания на отношение матери к подруге, да и вообще, с трудом верилось, что они родственники. Олег был похож на мать, но Ирка неплохо с ним ладила. По вечерам они гуляли в одной компании. У Олега был лучший друг Денис, с которым они всегда и везде появлялись вместе. Денис был старше Ирки на год, но учился с ней в одной школе, в параллельном восьмом классе. Денис отличался полным равнодушием к учебе, но выручал школу на спортивных соревнованиях по волейболу. Еще он, конечно, был не по годам рослым, широкоплечим, высоким… Ирка сама могла бы продолжать этот список до бесконечности. Конечно, он владел умами всех девчонок в школе и во дворе. Ирка не была исключением, но она не питала надежд. Они учились в одной школе, жили в одном дворе, ходили в бассейн в одно и то же время, у них даже дачи за городом были рядом, и Ирка знала, что Денис частенько появляется там в компаниях с уже взрослыми девчонками и парнями, и догадывалась, чем они там занимаются. Она влюбилась тихо и безответно, мечтала ночами и царапала стихи в блокнотик, подружилась с его младшей сестрой, всегда с благоговением глядела в его окно, проходя мимо, и прятала глаза при встрече. Она даже когда-то стащила журнал его класса, чтобы узнать, как зовут его папу и маму, когда у него день рождения и где он родился. Никому и никогда она не говорила о своем чувстве. Но все почему-то уже знали. Даже он. И это было хуже всего. Общение сводилось к минимуму, потому что ей казалось, что окружающие следят за каждым ее взглядом и словом, брошенным в его сторону. Да и он не проявлял к Ирке ни малейшего интереса. Димка как завороженный посмотрел на шнурок: - Ир, подари мне его, а? Ирка вздрогнула: - Зачем он тебе? Он же для девочек. - Из него такой классный буксировочный трос получится для моих машинок. А? - Конечно, возьми, - Ирка вздохнула и начала расплетать волосы. Она протянула Димке шнурок и улыбнулась, увидев, как осветилось его лицо восторгом. Димка подпрыгнул и убежал в зал, к своим машинам. Ирка прошла на кухню и заглянула в холодильник. Пусто. Мамин запой на этот раз затянулся, шел уже седьмой день. Она достала с полки сухарик и начала его грызть, думая о том, как хорошо, что хоть Димка наедается в детском саду. Ирка шла по коридору в спальню, оттуда слышались какие-то звуки. Она машинально открыла дверь и обомлела: на кровати на грязном белье сплелись голые тела, Ирке бросились в глаза мужские руки в татуировках и грязные пятки матери. Мать стонала. Ирке стало противно. Она размахнулась и с грохотом захлопнула дверь в спальню, рифленое стекло треснуло, и осколки со звоном посыпались к ее ногам. Послышалась пьяная брань матери, и в освободившееся пространство с той стороны в Ирку полетел сапог, больно саданув ее по щеке. Ирка схватилась за щеку, из глаз брызнули слезы. Сквозь слезы она увидела встревоженного Димку, прибежавшего на шум. Опомнившись, она схватила его за руку, прикрикнула и потащила в коридор. Наспех Ирка обула Димку в сандалии, влезла в потертые «мыльницы», схватила машины, связанные «буксировочным тросом» и выскочила в подъезд. Дойдя до Светкиной двери, Ирка вытерла слезы и позвонила. Дверь открыла Елена Владимировна. - Здравствуйте, а Света дома? – спросила Ирка. - Димочка, ты пришел в гости? – не отвечая на вопрос, женщина наклонилась к малышу и принялась с ним сюсюкать. – А что это у тебя? - Машины, - гордо ответил Димка, - одна поломатая, и теперь другая ее повезет на буксире. - Как интересно. Оригинальный у тебя «трос», - она выразительно посмотрела на девочку, - проходи, Дима, разувайся. Света, к тебе пришли, - крикнула она дочери в глубину квартиры. - Елена Владимировна, можно Дима сегодня переночует у вас? – пересилив себя, спросила Ирка. - Конечно. Бедный мальчик. Подожди у подъезда, Ирина, Света сейчас спустится. Со Светкой было легко. Она никогда не задавала лишних вопросов. Видя, что подруге плохо, Светка сама начинала ей что-нибудь рассказывать и тут же громко хохотать. Причем, чем громче она смеялась, тем легче становилось Ирке. Вот и сейчас они качались на качелях, и Ирка почти забыла про горящую щеку и стоявшую перед глазами безобразную картинку. Сумерки сгущались, подтянулись ребята и девчонки, гул в компании нарастал. Сначала парни играли в карты, а девчонки гадали на веранде в детском саду, хвастаясь кто чем. Парни иногда приходили к девчонкам, по-взрослому курили рядом, матерились, подшучивали и гоготали. Иногда цеплялись к некоторым, и тогда девчонки притворно визжали. Самые малолетние ребята что-то писали на стене мелками. Постепенно все стали расходиться. Светка оставалась с Иркой, Олег со Светкой, Денис с Олегом. Олег вскоре не выдержал: - Пошли, Светк, а то мать вставит. Светка кивнула. Ребята ушли втроем. Ирка слушала их удаляющиеся голоса и чертила прутиком на песке фигуры. - О! Я кепарик забыл на скамейке. Лан, счастливо! – услышала она такой любимый голос. Послышались шаги. Краем глаза Ирка наблюдала, как Денис стряхивает пыль с бейсболки, исподтишка разглядывала его ресницы, затаив дыхание. - Че домой не идешь? Ирка даже оглянулась на всякий случай, чтобы убедиться, что кроме нее здесь никого нет, и Денис обращается именно к ней. - Не хочу, - прошептала она. - Мать кипиш подымет. Поздно уже. - Не подымет. Каникулы. Да и нет ее, - соврала Ирка, ей совсем не хотелось объяснять, что никто ее даже не хватится. - А-а-а… Ясно, - протянул Денис и присел рядом. – Мои предки тоже в ночную работают, малая спит уже. - Смешная она у вас. Такие перлы иногда выдает, со смеху помереть можно. Денис улыбнулся. Он любил сестру. - Ага, мать за ней с тетрадочкой ходит и записывает. Ирка рассмеялась. Голова уже не кружилась, и происходящее не казалось сном. Денису, видимо, тоже не хотелось идти домой, и они разговорились. Ирка впитывала каждое его слово, она запоминала этот разговор наизусть, чтобы потом когда-нибудь ночью можно было насладиться воспоминаниями… Они говорили и говорили. Оказалось, что у них так много общего, и Денис уже не казался таким недосягаемым, как раньше. Стало светать, Денис снял с себя кофту и протянул Ирке: «Замерзла ведь, вижу». Он рассказывал ей в этот момент о странах, куда ездил вместе с отцом и о том, какое разное бывает везде море. Ирка грустно улыбнулась: - А я никогда не видела моря. Мне очень нравится, когда в кино показывают рассветы и закаты на море. Мечтаю когда-нибудь хоть об одном таком рассвете. Денис встал и протянул ей руку: - Пошли. - Куда? – Удивилась Ирка. - Тебе понравится. Они шли пустынными улицами, он крепко держал ее за руку, громко щебетали птицы… Ирка почувствовала себя абсолютно счастливой. Денис зашел в шестнадцатиэтажный дом и повел ее по ступенькам. - Куда мы? - Наверх. Внезапно Ирку обдало горячим жаром. Ей стало все понятно. Там, наверху, на чердаке, или где-то еще у него приготовлено уютное гнездышко. Она не первая, кого он ведет туда за руку. Он не просто так остался с ней этой ночью. Он прекрасно знал, как она к нему относится. Выбрал время, когда их никто не видел, и вошел в доверие. А завтра растреплет всем, как оно было. Ирке стало больно и обидно. Но она не стала упираться и вырывать руку. - Пусть, - думала она, – все равно когда-нибудь это случится. Пусть сейчас, с ним, чем неизвестно с кем, неизвестно где. Мне уже все равно. Ирка вздохнула и уверенней стала подниматься выше. Денис выбрался на крышу и протянул ей руку: - Скорей, а то опоздаешь. Закрой глаза. Встань сюда. Он развернул ее спиной к себе, прижался сзади и уперся подбородком ей в плечо. Ирка почувствовала, как горячие руки пробежали по ее рукам, взяли ее ладони в свои руки и сложили их лодочкой, вытянув вперед. Чувствуя, что вот-вот потеряет сознание, она услышала: - Теперь открывай. Смотри. Ирка открыла глаза и посмотрела вперед. Денис держал ее ладони в своих ладонях, а в ее ладонях лежало солнышко, ласково скользя лучиками по просыпающемуся городу. - На море люди часто фотографируются с солнышком на ладошке. Но кто сказал, что нельзя положить солнышко в ладошку и у нас? Смотри – все в твоих руках! – Денис улыбнулся. Ирка пару минут неотрывно наблюдала за потрясающей картиной, а потом развернулась, уткнулась Денису в плечо и тихо заплакала.

Оригинал текста - http://teplovoz.com/creo/12534.html