Дима и Федя Стакановы, братья близнецы, проснулись как всегда в хорошем настроении. День им предстоял нелегкий, но довольно интересный. Первым делом надо было развести на деньги десяток-другой младшекурсников, потом набить морду нескольким слизеринцам, которые продавали гашиш – никто не смел нарушать монополию братьев в этой сфере деятельности. Дальше в их план входило: устроить небольшой взрыв в кабинете директора (непросто поддерживать свой авторитет), позасовывать дрожжи во все туалеты слизеринцев, и, наконец, самое занятное в списке – добавить тарен в еду для учителей. Выполнив дневную норму приколов, Дима и Федя пошли на обед. Зрелище предстояло не из скучных.
В это время сонная Доздроперма выбиралась из слизеринского подземелья. Она знала, встреть ее сейчас кто-нибудь из знакомых, и каверзных вопросов не избежать. Как на зло, ни Маховика Времени, ни Карты Мародеров, ни хотя бы плаща-неведимки у нее не было. Все они были давно украдены, и как подозревала Доздроперма, украли их никто иной как братья Родиона. Хотя, возможно, и сам Род сдал их в ломбард.
Наконец, девушка добралась до столовой. Есть хотелось немыслимо, но сегодня в меню была только квашеная капуста – домовики наконец подняли революцию и удрали из школы. В результате готовил еду теперь местный завхоз, Градус Филч. После того как Доздроперма обнаружила у себя в тарелке дохлую мышь (кошка завхоза постаралась), ей пришлось оставить тарелку, и, не создавая лишнего шума, девушка порыгала под стол.
Гагарика видно не было. Он ушел в подполье – к партизанам. Правда, партизанов кроме Гагарика в Хогвартсе не было. Поэтому мальчик был обречен на одиночество.
За столом учителей происходило что-то странное. Подорва МакЭнгельсон, съев бутерброд, вдруг превратилась в кошку и начала скакать по головам шокированных учеников.
Сообразительные братья Стакановы быстро одели на головы кастрюли, злорадно наблюдая за беспределом.
Вслед за Подорвой крыша съехала у Димедрола Стаханова. Димедрол вдруг вообразил что он – белка, и прыгая по всей столовке на корточках, пробовал на зуб все, что попадалось ему на пути.
Севастополь влюблено посмотрел на Марика. Марик неловко заерзал на стуле. Он решил что пора сматываться, но было уже поздно: Кусанин, глаза которого бешено блестели, крепко обнял бедного парня и начал втирать Марику что-то о том, какая он красивая девушка. Дальше – хуже. Севастополь, влюблено глядя на офигевшего парня, который пытался вырваться из объятий учителя, начал цитировать Есенина. От ужаса Марик даже заплакал.
Директор, который хоть и не ел за обедом ничего, но зато пожизни был психом, наконец почувствовал себя в своей тарелке. Давно Владилен так не веселился – одев противогаз он обстреливал едой всех, до кого хватало сил докинуть. Дверь он предварительно запер мощным заклятием, но некоторые ученики все еще безнадежно пытались ее выломать.
Гагарик на свое счастье находился на улице. Он хмуро посмотрел на замок: из окон столовой уже выпрыгнуло несколько человек. «Немцы напали» – подумал Морозов, и, не долго думая, с криком «получи фашист гранату» начал забрасывать их(не фашистов,а гранаты,разумеется) в окна.
Доздроперма, самый трезвомыслящий человек в Хогвартсе, ухитрилась спиздить единственный веник в столовой, и улетела в неизвестном направлении (но в сторону Виктора Крама). К вечеру в школу решил зайти Сеновал Херсним (товарищ полковник), удивленный полным отсутствием учеников на его уроках. Ненавидя беспредел, Сеновал набил морды всем присутствующим на тот момент в столовой (благо габариты позволяли), не разбираясь кто прав, а кто виноват. «А чтоб не повадно было» – подумал полковник.
Гагарик же решил, что фашисты захватили школу, и что все кто там был, теперь либо мертвы, либо заложники. Времени идти за помощью не было, а потому, Морозов сам решил освободить школу. «Родина зовет» – подумал Гагарик и поправив пионерский галстук шагнул В Обитель Зла (школу в смысле). |
