Когда шаловливая юность уже начала уступать место рассудительной релости,
а произошло это послеокончания училища, случилось мне в первый офицерский отпуск с двумя друзьями по армейской путёвочке отправиться в турпоход в горы.Походик был так себе - спальный, на каждой ночёвке оборудованные стоянки, стационарные палатки, море жратвы и выпивки,
в общем не поход , а сплошное гулямбо.А за день до похода мы, молодые лейтенанты, познакомились и всю ночь дружили с тремя обоятельными особами того курортного городка, куда мы прилетели. Самая , самая досталась Мишке поскольку он их нашёл и ,естественно, имел справедливое право выбора. Нам с Вованом почему-то приглянулась блондинка, поэтому пришлось решать этот деликатный вопрос на спичках. Я проиграл, но тем не менее
ущербным себя не чувствовал , поскольку ночь с брюнеткой прошла успешно.А по утру мы вышли с турбазы на маршрут и оказалось, что в группе из двадцати человек мужиков только пятеро.
Поначалу нас это нисколько не смутило, а в некотором роде даже обрадовало. Но когда дамы на третьи сутки дошли до полной кондиции и наступило время перейти на неформальные отношения, произошёл первый конфуз- Вован заболел птичьей болезнью. Судя по тому как он мучился, трепак оказался весьма качественным. Был среди нас доктор, но у него не было антибиотиков. Единственное, что можно было сделать, что бы как-то унять боль- промыть
марганцовкой. Было любопытно наблюдать как Вован через соломинку пытается залить в мочеиспускательный канал марганцовкув - вот они тяготы армейской службы.
Именно тогда я первый раз задумался о том,что есть случайность, а что закономерность.Ведь маленькая спичечка, а как распорядилась- на месте Вована мог быть и я. С тех пор, когда в чём-то не не везёт, я не парюсь ибо это к лучшему. И осталось нас четверо боеспособных. Ну, четыре на пятнадцать - расклад, конечно, не в нашу пользу, но тем не менее
ещё не смертельно - думал я, по неопытности, тем более,что внешняя сдержанность и интеллигентность некоторых дам прибавляла нам шансов не ударить в грязь лицом. Но беда не приходит одна - у нашего темпераментный Мишеля, который первую же ночь провёл в жарких объятьях, но на холодных камнях, воспалилось яичко. Оно стало таких размеров, что это уже было ну просто стаусиное яйцо ( если бы не видел не поверил бы).
В общем наши ряды порядели. На пятые сутки, лично у меня, было настроение близкое к паническому. И самое хреновое, что путей к отступлению не было - до базового лагеря оставалось ещё пять дней. Если бы вы знали, как это тяжело чувствовать на себе укоризненные взгляды ( и даже циничные, злобные вербальные выпады, к стати, чаще всего со стороны нтеллигентных) - тем более не справедливые, ибо я старался изо всех сил.
Но ещё тяжелее было оправдывать наших небоеспособны товарищей. Ну что можно ответить женщине если она говорит: что это за идиот, его зовёшь в кусты, а он упирается, баран.
Господи, какие только истории не приходилось выдумывать, чтобы ну хоть как то сгладить позор поражения. Над историей о том , что их ждут любимые и поэтому они хранят верность, потешалась вся группа. Рассерженные дамы строили самые невероятные предположения, и самое безобидное было - импотенты. Когда они пришли к однозначному выводу, что они гомики, наше терпение лопнуло, были задеты самые тонкие душевные струны, этого вытерпеть мы уже не могли. И я, в интимной обстановке, был вынужден рассказать одной из своих пассий всю правду. Эффект оказался ошеломляющий - о нас, трёх стойких орлдовянных солдатиках, честно выполняющих свой долг, забыли до конца похода, более того объявили нас извергами, вредителями и врагами народа.
Все нерастраченные силы барышень были брошены на поправление здоровья наших раненных. Нашлись антибиотики, на яйцо накладывались какие-то лечебные травки, этих друзей чуть ли не несли до очередной стоянки. В общем они оказались герои, а мы говнюки.
С тех пор я даже не пытаюсь понять женщину. Кстати Вован потом женился на одной из этих дам, папа которой оказался большим начальником. Сейчас Вован на генеральской должности, и, судя по его радостной морде, до сих пор счастлив, чего я не могу с такой же определённостью сказать о себе.
Вот ведь как бывает, а ведь на его месте мог быть и я, если бы не эта спичка. Хотя..., может быть всё это и к лучшему, потому что, будь я на его месте, я не оказался бы на тепловозе, не раскрепостил своё восприятие и не читал бы прозу и поэзию признанных мастеров креатива.
И ещё я понял , что всегда надо говорить правду, даже горькую. |
