Совпадения имен с реальными людьми – случайность!!!
Как и предполагалось, Семен пригласил девушку к себе домой.
Домом это место можно было назвать с натяжкой, но все же! Целая комната в центре Москвы! Пусть квартира и коммунальная. В тесноте, да не в обиде. Так думал Семочка, открывая дверь, громыхая ключами и чертыхаясь про себя. Повод этому был – в коридоре перегорела лампочка.
Она висела там с незапамятных времен счастливого Семиного отрочества. Когда жива еще была баба Нюра, которая каждое утро пекла внуку оладьи с яблоками на завтрак. И он, довольный и беспечный, надевая ботинки в коридоре, собираясь в школу, смотрел на одинокую желтую грушевидную «лампочку Ильича». И так каждое утро или вечер. Теперь же все обстояло несколько иначе, ибо Господь прибрал душу бабы Нюры, оставив тем самым Сему сиротою. Но, зато с комнатой по наследству.
Парень рос не то, чтобы здоровым, и не то чтобы уж тщедушным. Так себе, ни рыба, ни мясо. Учился в институте, работал на своих десяти работах, получая свои три тысячи деревянными. Сегодня, по случаю даже разорился на бутылку вина и конфеты для девушки Катеньки.
Катенька была весьма хороша собою. Высокая и худенькая. Вышагивала, как цапля на своих худых в чулочках ножках. Семочка был польщен до глубины своей маленькой души. Как же! Обратила на него, бледного и серенького, свое драгоценное внимание. Работала Катерина билетершей в театре, любила искусство значица. Что нашла она с этом невзрачном мальчике, наверное, даже сама она не понимала. Так или иначе, с ним она встречалась исправно раз в неделю. Гуляли на Патриарших, книжки обсуждали.
Семен толкнул дверь внутрь темного коридора. Что за издевательство такое а? – подумал он. – Как назло именно сегодня лампочка эта чертова издохла! Хотя….наверное, это на пользу. Ибо коридор напоминал больше сарай или хозяйственный блок. Шутка ли: двадцать шесть человек в шести комнатах и еще одна колченогая собака.
Сема шагнул в темноту, увлекая Катеньку за собой. Та неуютно съежилась, втянула шею в пальто и боязливо осмотрелась. Глаза никак не могли привыкнуть к темноте. Где-то в углу недовольно заворчала собака, разбуженная поворотами ключа в замке.
Катенька остановилась в замешательстве, не зная идти ли дальше. Семен схватил ее за руку и потащил куда-то по коридору вперед. Колченогая псина заворчала сильнее, недовольная жизнью.
- Давай скорее, а то не дай Бог еще и цапнет. Шавка!
- Что же она кусается? – девушка боязливо оглянулась. Но в темном углу решительно ничего нельзя было разглядеть. Только утробное ворчание. Катя только-только поспевала за Семеном, перепрыгивая через груды хлама нужного и не нужного.
- Это ботинки Кузьмича! Это Джулька! Это - макулатура и старое пианино… - Сева перечислял все, что только попадалось на пути! Коридор не заканчивался.
- Это сломанные стулья. Я выкидывал летом, да так на помойку и не отнес. Так, старые лыжи, чугунный утюг. Баб Зоя его тут хранит, в коридоре.
- Да. Ага. Да. – Катенька поддакивала и кивала в темноте в знак согласия.
Когда пробегали мимо общественной кухни высунулась та самая Баба Зоя. По виду напоминающая сушеное яблоко. Бабуля, как бабуля, обычная – сталинской закалки. Чересчур бдительна, чересчур любопытна, истеричная слегонца. Ее маленькие глазки сверкнули, как лезвие сабли у джигита. «Пронюхивает!» - пронеслось в голове у Семочки. Он был прав.
Катюша надвинула очки поглубже на нос; на кухне что-то шкворчало и шипело. Баб Зоя устрашающе прогремела во след сковородой. Джулька что-то вяло прогавкала.
Комната была маленькая, но чистая. Всего-то места хватило на кровать и шкаф. На шкафе Семен предварительно вытер пыль и расставил все книжки по алфавиту. Это должно было произвести впечатление на Катеньку-аккуратистку. Носки грязные запихнул подальше, под диван.
- Проходи!
- Как миленько! – Катя замялась на пороге в нерешительности. Сема помог снять пальто и повесил на вешалку.
- Сапожки можешь не снимать!
- Да нет, как же так! Я сниму.
Семочка был вне себя от счастья. Он уже рисовал в воображении сценарий предстоящего вечера. Девушка скромно так присела на край кровати и в задумчивости сложила руки на коленях.
- Как много книг! - она восхищенным взглядом окинула шкафчик. И точно: книги, как войско Дмитрия Донского выстроились статными рядами. Потертые корешки вылинялые и выцветшие, словно в старину.
Семен достал бутылку вина и бокалы. Катенька зарумянилась.
- Катерина, там в шкафу конфеты. Доставайте, угощайтесь!!!
Шоколадные конфеты Семочка купил в Елисеевском. С орехово-помадной начинкой. В блестящих фантиках. Стоял в очереди около часа. Девушке они определенно пришлись по вкусу. Семен сиял. Вечер обещал принести массу приятных ощущений. Он присел рядышком на диван.
Катюша пила вино медленно, как настоящая леди. Взгляд ее блуждал по голым стенам комнатки, от двери до шкафа и обратно. Сема обдумывал в голове план обольщения. Коварный замысел его состоял в том, что небольшое количество алкоголя в совокупности с комплементами должны были усыпить бдительность сентиментальной Катерины. Эта идея фикс засела в голове юноши крепко-накрепко. Катерина расслабилась и млела.
Семочка придвинулся еще ближе. Волнение и трепет захватили его в плен.
- Катерина, Вы …. – Сема закатил глаза в попытке подобрать слова.
- Зз-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з…… - от неожиданности он оторопел.
З-з-з-з-з-з-з-з-з…..ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-жжжжжж……………
Мерзкий звук, громкий и отвратительно назойливый исходил откуда-то из-за стены. Причем стеною эту картонную перегородку назвать можно было с натягом. Катюша вопросительно замерла. На ее чудесном ангельском личике застыло изумление.
- Пал Палыч-ы-ы-ыч!!!!!!!!! –Сема принялся долбить в перегородку кулаком. – Пал Палы-ыч!
Звук тут же прекратился. Зато на пороге комнаты возник тот самый Павел Павлович. Огромный, как старинный комод, в майке и синих трениках с пузырями на коленках. Его круглое красное небритое лицо изобразило смущение.
- Ребятки, мнеж…этож…..надо! Жена просит картину повесить!!! Чтоб ее побрал! Репродукцию этого…как его…. Шишкина! Вот! Поймите-е-е-е! – жалобно промямлил «шкаф» Палыч.
- Хорошо-хорошо! – Семочка вытолкал соседа за дверь. Катерина смущенно заулыбалась.
Идиллия романтического вечера была испорчена. Пал Палыч явился огромной жирной кляксой на чистом листе бумаги. Это немного напрягло молодых. Появилось ощущение дискомфорта. За перегородкой сосед спорил с женой, этот бубнеж и гул голосов создавали некий «фон».
- Семочка, налейте мне еще немного вина. Какие конфеты вкусные!
Он засиял, как начищенный самовар! Все шло по плану! Вот он уже сжимал ее тонкую кисть в своей руке. Какое блаженство!
- Семочка, вы очень милы. Я Вам давно хотела сказать…. – девушка не успела договорить. В дверь постучали. Да так напористо и настырно, что Семочка подскочил на кровати.
- Открывай, паскуда!!!!! – орала Баб Зоя. Ее голос звучал, как кара небесная. Или хуже того, как из преисподней. – Открыва-а-ай! – вопила маленькая злобная коммунистка.
Семик побледнел и поплелся к двери. Катенька чуть было не пролила содержимое бокала на платье. Она недовольно поморщилась.
Баб Зоя прямо с порога продолжила скандал.
- Ты вредитель! Пошто мне в сапог дохлую мышь подкинул? Ирод!!! – глаза ее бегали, а сухонькие сморщенные руки дрожали. Семочка уставился на нее выпученными от удивления глазами.
- Ты и Родину завтра продашь!!! И нас всех тут со свету сживешь! Да еще и девок водишь!!!!
На этой фразе ступор Семиных мозгов закончился, он захлопнул дверь перед носом бабули. Еще не хватало чего. Несет всякий бред. Спятила, поди уже, старая. За дверью продолжалась разливаться отборная брань баб Зои. Но уже гораздо тише и дальше по коридору. Катюша совсем насупилась и сникла. Последняя фраза старушки, которая «про девок» забилась в ее голову и не хотела вылезать. Настроение было испорчено.
Семик, бледный как лист бумаги, спасая ситуацию, упал на колени перед Катенькой. Схватил ее за дрожащие руки и промямлил:
- Катюша, не верьте! Не верьте ей! – взгляд у него был блуждающий, а вид повинный. Он принялся целовать ее пальцы и попутно извиняться. В Катерине начало копиться раздражение и обида, на то, что все так получается, а не по другому.
- Семочка, не переживайте. – Она отвечала вяло и без интереса.
- Катерина, я Вас...
У-у-у-у-у-у-у……Оба вздрогнули.
У-у-у-у…..Катенька съежилась и задрожала. У Семика задергался левый глаз.
Вопль пронзал воздух, как стрела. Душераздирающий вой.
- Что это? – девушка тряслась от страха. Семик чуть ли не плакал.
- Это, наверное, Джулька. Скверная псина…Воет на луну, понимаешь?
Но Катерина уже неслась на выход по коридору, сжимая в охапку пальто и сумочку. Прочь! Прочь отсюда!!!!
- Катенька-а-а-а!!!!!!!!!!!!!
Семик сел на пол и заплакал.
Simamoto
30/01/04 |
