Всё казалось загадочной игрой, где были слажены все движения, жесты. Игрой, в которой каждый знал свою роль, и где не было места ничему другому. Но в тоже время всё было так естественно…
Она судорожно извивалась в его стальных объятиях, а он холодно вершил свой привычный ритуал, вырывая из её израненного тела клочья горящей плоти, сопровождаемые брызгами пьянящей его крови. Она открывала рот в предсмертной муке, но не было слышно криков и стона, рыданий и мольбы о пощаде, а он продолжал терзать и рвать её тело. Он дробил её голову молниеносными и точными ударами. В тот миг мир существовал только для них двоих, они и были этим миром. И не имело никакого значения происходящее вокруг.
Всё длилось всего несколько минут, но, казалось, что прошла целая вечность. Теперь она лежала неподвижно, а он кружил над ней, завершая ритуал, и этот странный танец был пляской смерти. Внезапно из его горла вырвался хриплый, но громкий крик, крик победителя. Он вырвал её когтями из лужи крови и, рассекая воздух сильными крыльями, взлетел вверх и скрылся из вида…
На серую землю разноцветными лохмотьями падали листья. Я стоял на том месте, где только что ворон раздирал украденную у рыбака рыбу. Пруд казался тёмным зеркалом. Всё было так естественно и, в то же время, как-то ужасающе грациозно. В холодном воздухе веяло пляской смерти. Всё остановилось, замерло… Наступила осень. |