Бело набело. Чистый лист обмороженных улиц до белизны,
распластался как будто постель новобрачных;
научусь быть и нежным, не изворачиваясь до кривизны,
исключительно потому, что не смогу иначе;
в каждом окне, если смотреть с высоты,
разливают чай, рассыпают ложь, расставляют тарелки,
а сейчас мне кажется, что если рядом ты,
и это море становится прозрачным и мелким:
видно ракушки, рыб и водоросли на дне,
словно звёзды на небе превратились в воде в устриц;
затонувшие галлеоны полные испанских монет
превращаются в остовы разбитых улиц,
и на каждом динарии-фонаре клеймо,
как на бусах, плывших на мену из андалусии.
Всё сплетается воедино, и, кажется, всё равно,
что ещё и ещё вернусь я.
Мне должно быть понятно, что словно безумный принц,
вместо белого жеребца я пришёл и босым и пешим,
но по дяде я мим, значит много имею лиц,
ни черта не боясь насмешек.
Слушай, мы же похожи, мне кажется это так,
значит слов и не нужно лишних:
Видишь улицы с неба обмазали в белый лак,
белым маслом прокрасили крыши.
Вот зимой, когда я пропадаю незнамо где,
и порадовать нечем кроме этой вот чепухи.
Хочешь, если бессонница, сна как обычно нет,
буду просто писать стихи? |
