ну здравствуй, Тысячеслов меня.
каким бы я ни был прилежно-ничтожным,
я так не могу. я один без тебя,
я один навсегда. я привык, когда сложно,
и сколько бы было написано песен
про то, как достало уже всё вокруг,
про то, как жестоко наш мир для нас тесен
и мало так тех, кто зовет тебя «друг».
я, знаешь, с годами, набрался привычек.
одна — это разочаровывать вас.
другая — выбрасывать коробок спичек
когда в зажигалках закончится газ.
так вот, сколько песен разбилось о воздух?
я честно искал капли смысла из них.
а нет ни одной, что правдиво и просто
расскажет о том, что страх так разнолик.
ты знаешь, я очень боюсь твоей смерти.
хоть было бы проще обоим. прости.
и хочется крикнуть порою «не смейте!
не вздумать меня в списки смертных внести!»
так глупо, не правда ли? мы просто время,
что вгрызшись в тела позволяет нам жить.
и чаще бывает, что жить нам не с теми,
с кем очень хотелось. останется ныть
о том, что с утра нам опять на работу.
о том, что зима продувает в окно.
о том, что на море мы не были сроду,
так глупо, не правда ли? даже смешно.
как думаешь, правда ли, что от улыбок
живется чуть дольше, иль снова вранье,
и Бог априори не делает скидок?
хотя, разве б я себя Иначе вёл?
я буду смеяться всё также нахально,
цинично, брезгливо улыбки даря
налево-направо, и шутками сально
пропитывать Тысячесловом себя.
*
наверное нам никогда не достигнуть
того, что хотели бы мы получить.
врачами «сейчас» нам прописано гибнуть,
и символ за символом днями строчить
страницы сжигаемых в дождь некрологов.
я видел их пепел, он буквами слёз
садня, оседает в двусмысленность слогов,
в мой Тысячеслов. кто воспримет всерьез?
кто мог - те давно уже или сторчались,
иль в психолечебницах не доживут.
я их сохраню. их улыбки остались
в намеках, в молитвах — они не умрут.
а время не лечит, как не говорили,
оно может только изнашивать ведь.
я жил, хоть меня об обратном просили,
и я до сих пор не могу умереть.
а знаешь, порою, полезно быть мразью.
и ненависть в злобе чертовски сладка,
и вашу любовь перемешивать с грязью,
так зло-элегантно и нервно слегка.
а это всего лишь одна из тех масок,
что я, просыпаясь, вживляю в себя.
одна из тех мной ненавидимых сказок,
что я пересказывал псевдо-любя.
*
в спасенье от мыслей вновь выбегу в город.
как можно потише прикрою окно.
ступеньки, и в пальцы вступающий холод
что будет теперь — мне уже всё равно.
ночь встретит меня тишиной с одиноким
собачьим бреханьем в квартальной дали.
и вспомню людей. и из их жизней скольким
так и не сказал я того «извини».
оставленный ветер вновь жалобно сдует
налет звёздной пыли со старой луны.
и я ни на что больше не претендую
чем шрамы от пальцев в неровность стены.
чем больше на пальцах — тем меньше о крылья
нас здесь разобьется — так было всегда.
и дело не в том, что не честно, но стильно,
а в том что так тянутся наши года.
нам жить так, что сделать, эпоха не наша
мы просто зачем-то не в срок родились
на этой земле. в этом времени краше
взрывается осень о зимнюю слизь
обсыпанных солью дорог всепрощенья,
что стрепят обувку сезона степей.
тебе суждено стать звездою, мне — тенью,
а правым окажется тот, кто смелей.
и тот, кто не знает о качествах нервов,
таких, как прощать, или чувствовать стыд.
тому в топ-листе восхищений быть первым
а вам об него наслаждаться навзрыд.
что делать же тем, кто зачем-то страдает,
и тем, кто от чувств так и не был привит?
не знаю ответа. вот честно, не знаю!
и этим вопросом я в клочья разбит.
ну знаешь, а если не думать — то просто.
живите и смейтесь, неважно кому.
на пальцах — небрежно. о крылья — так грозно
вам будет разбиться, но я вас пойму.
и не осуждаю отнюдь, сколько можно,
а лучше останусь в своей стороне.
и пусть я один, я привык когда сложно.
а вы еще понасмеётесь по мне.
и пусть разобьются мои недо-фразы
волнАми о ваших усмешек корму.
я вновь повторю раз в который за разом.
запомните!
я!
никогда!
не умру!
и мы еще встретимся как-нибудь позже
и мы будем счастливы до сладких слёз.
и сдохнет тоска, и апатия тоже.
все сдохнут, теперь - уже точно, всерьез.
и алое солнце взорвется рассветом.
осколками в тысячи радостных лиц
моим и зелёным раскрывшимся летом
твоим и счастливым я вновь паду ниц.
*
разбившимся солнцем на рук моих коже
и вещим из тысяч забытых в боль снов -
мы где-нибудь встретимся.
как-нибудь позже.
ты.
я.
и...
ну здравствуй, мой Тысячеслов. |
