Это было у моря. У песчаного пляжа, на котором сходились все силы земли и неба, потому как вода была лазурнее, чем её подобие наверху, потому как закат скользил по острому лезвию горизонта, разрезаемый на невидимое пополам.
Там никогда не было меня, и не будет тебя. И вряд ли белый катер пристанет однажды к этому берегу. Нам осталось лишь двенадцать квадратных метров комнаты, - кухня провалилась в ад с её холодильником, шкафчиками, и даже новыми ножами, в прихожей – демоны - слышишь, как они стучат и воркуют на пороге? Как тяжело дышат.
И последние секунды отмеряют за стеной часы. Движется стрелка к назначенному сроку, неумолимая судьба занесла кинжал.
Это было у моря. Где распятый Иисус пил вино, где Гораций, и где нет раций, только Франций ночного моря, и расплавленная жёлтая соль луны. Там писал не пейзаж, не художник – там с натуры чертил на холсте свою таблицу Менделеев. И плевать.
Мы – разбитые на молекулы, будем тянутся друг к другу, мы станем деревом, мы теперь огромная липа, мы тянемся к солнцу.
Солнце тянет к нам свои толстые лапы, его бородатая морда шепчет своё Ver thik. Деревья не боятся ни солнца, ничего, они скашивают начисто траву в самый трудный час.
Глупости, глупости, глу… Глупенькая! Ведь мы же спим. Справа – быстрые станции убегают от вагона, слева – столбы, столбы.
Если бы я был столбом, я бы поцеловал тебя в темя светом огромной лампы, я бы облизал каждую твою пяточку в летних босоножках. Веришь мне?
А когда смерть постучалась бы в моё бетонное тело – я бы плюнул в неё, и нас бы замкнуло. И не было бы смерти. И пришёл бы мессия. Ну, ты знаешь…
Знаешь ли, как товарный состав гремит,
Над головой, как колёса сминают череп?
Как перед смертью песни поёт шахид,
Знаешь? – нет, дело не в том, а в вере.
«Верочка, зайдите ко мне в кабинет, нам нужно обсудить дела и по-тра-ха-ться» - смешок – «Птицы клюют мои глаза».
Когда меня нет. Когда меня нет дома, я запираю дверь. Я оставляю окно приоткрытым, немного, ещё я умираю.
Вот тогда меня нет дома.
Не звони больше. Не ищи на картах. Не гадай. Я и сам – карта. Фотокарточка в чёрном. Я – Валет пик.
Мы в тёмной квартире, свет погас, свет не должен был и гореть. Всё лживо. Всё мёртво. Если я тебя поцелую, то на другом конце света, телефон.
Ты однажды улыбнёшься, чтобы сказать мне. Но слова – пыль и песок. И песчаный пляж вокруг нас. И море, такое прозрачное, что я вижу труп водолаза и гнилой сундук с сокровищем. Ладно, не буду портить сказку – всё наоборот.
Спи. Спи нервно, потому что добрые сны никогда не сулят счастья. Потому что меня и тебя больше никогда не будет опять у этого моря, у этого моря… |
