Если становится темно, - включи свет. Не можешь - найди кнопку. Просто, как снег, хотя разве снег - это просто?
Снег - это сложно. А когда его очень много - это вовсе неприятно, трудно и нелегко. - Только подумай, завалит весь город, пробирайся через сугробы, вязни в них, так мало того - вязнуть, так ещё этот снег в ботинки засыпается. И тает. В ботинках.
Ещё хуже, когда тает не только в ботинках. Когда тает на крышах, когда тает на улицах, дорогах, смешиваясь с песком и превращая всё в жёлтую хлябь. Вот скоро - опять так растает и битый месяц таскать за собой повсюду эту заразу.
Нет, ты не считай ничего дурного, просто бессоница. Ночь превратилась в пытку, неосязаемую, жестокую и зловещую. Хлопнет дверь подъезда, хлопнет сильно, с железным скрежетом, и где-то в самой сердцевине головы разорвётся натянутая тетива нерва.
По улице, за самым окном проедет машина. В её салоне - двое. А может и трое. А может и нет никого. Нет, не может?
Зато там есть мотор, железный, четырёхтактовый, пахнущий маслом и чёрт знает чем. Бенц? Бенц тоже знает. Жаль, умер.
По улице, за самым окном проехал Мерседес-Бенц. Или просто Бенц?
Ночь. Не холодно. Даже если открыть окно, даже если уставится в звёздное небо. Оно по прежнему красивое, оно по прежнему холодное.
Хорошо человеку размышлять о любви. Это как нищему - о деньгах. У него - всё просто. Деньги есть - счастье, слава любому из богов, или Бенцу. Нет. Если нет - плохо. И в этом "плохо" гораздо больше, чем в "одиночестве".
Что значит - "человек одинок"? - Правильно. - Что он один. - Садитесь, пять.
И дальше что? Ну, один и один. Ложись спать что-ли. Или смотри на небо. Если бессоница.
Вот и сижу. Темно. Где говоришь эта кнопка?
Падает снег. Или это только так кажется? В Бремене на рыночной площади замёрзла Андерсоновская девочка. У неё обгорели пальцы. Вокруг разбросаны спички.
Помнишь? |
