Машина остановилась на загазованной территории Воскресенско-Бугрищенской шахты, из правой двери вышел по-деловому собранный Семён с папкой документов – подготовленными итогами изыскательных работ. Ветер врезался в лицо, а результаты прошлого визита никак не вселяли оптимизма. Семён, убегая от дурных ассоциаций, поспешил проследовать в недра каменоломни, перекрыть кислород для неприятных воспоминаний новым шагом на старом поприще.
В «сказочной пещере», как её ласково окрестили шахтёры, было темно и промозгло, ветер дул со всех сторон, перенося с собой частички подземного мира. В одном из туннелей Семён встретил Павла Егорьевича – сослуживца, конного пехотинца, и его брата Ваню. (Отца Павла Егорьевича звали Егорь. Мама харбинка неправильно трактовали имя Игорь, а отец из Икитоса не смог ничего исправить).
- Ваня, - протянул руку младший.
Семён не отреагировал, хотя и был весьма расположен к Ивану, и дружелюбен в целом. Три товарища направились в баню, расположенную прямо в шахте, что уже не было редкостью, как и игровые автоматы.
- Семён, пойми – начал Ваня, замахнувшись веником, - там ничего нет из нашего сегодня - реквизиты не те, термины все устарели. Это же документы из казахской Горноаральской шахты, датированные, - Иван в неглиже прослюнявил палец и зашелестел жёлтой бумагой, - 1964 годом, а на дворе – 1996-ой. Пойми, друг, но не обижайся, - затряс веснушчатыми складками Ваня – такая отчётность не пройдёт!
Собеседник напоминал Семёну Криса Ри.
- Да, это никуда не годится! – выпалил Семён, подскочив на лежаке, и смахивая с плеча лист можжевельника. – Нам нужно собраться в одну команду! Особенно это касается тебя! – палец уткнулся в лоб приподнявшего брови Ивана.
Баня удовольствия не принесла, а надёжно доставленный Семёном из Шаглинского разреза отчёт был старательно уничтожен и подпорчен водой.
Ваня прекрасно знал выход из ситуации, Семён же был ему сегодня нужен только в качестве заведомо проигравшего оппонента, лишь для представления собственной тщательно проработанной идеи. Павел Егорьевич же был приглашён для того чтобы по итогам сегодняшней работы утвердить Ваню в качестве начальника службы Интенсивного Бурения.
- Я думаю, отчёт мы предоставим на этот раз в виде морзе-сообщения.
Павел Егорьевич сыграл мимикой лица и продолжил гладить свою декоративную собаку, ночующую у него под норковой шубой, в мягком пространстве песцового шарфа.
Идея была столь непонятна, что Семён даже не рискнул ей противостоять. Тем более в бане. Сперва он процарапал в задумчивости шипами свежелакированный паркет. Затем на него навалилась небывалая усталость и отвращение ко всему вокруг. Семён схватил булыжник и бросил его в опостылевшего Ивана. Тот увернулся, а Семён попросту вышел, даже не проследив за траекторией брошенного камня.
Вопрос был решён, а вечер ещё не закончился. Ваня достал из кармана угольную крошку и произнёс ровным удовлетворённым голосом, направив взгляд в поперечную балку:
- Вот она, вот она – наша гордость, наша кормилица, золото, религия, наши недры. Вы это чувствуете, друзья? |