как деревянные уроды
скулят и плачут под комодом,
им снятся голубые сны.
зажали ноги под подушкой,
опять не так,
опять не то,
где-то в темноте наш отчим дрочит,
кружится снег над старою помойкой,
в старухе шевелится зародыш пустоты.
когда у нас тихо,
то плавно едет лифт,
детей опять ебут игрушки,
и кто-то сдохнет после службы,
и кто-то съест его мозги,
и в магазинах нет еды,
все время мясо заражают,
в квартирах радио хрипит,
паленой кожей пахнут этажи,
повесились опять соседи,
остались трупы на дороге,
уж разложением пошли,
и в голове скрипят качели,
горят их кости на костре,
не наигралась тетя Варя,
подохла сука когда шла,
из дома всех повыселяли,
в старых дворах лишь грязь одна,
еда воняет грязными носками,
про Сашу тихо забывают,
мужу оторвало пол-лица,
и вновь опять скрипят качели,
снег все кружится над домами,
в мясокомбинате увольняют,
я слышу смерть идет сюда,
все проржавело за трубою,
вода из крана как моча,
неровный кашель за стеною,
мышь устало жрет кота
и вновь опять скрипят качели,
и снег кружится над домами,
опять воняют старики,
они всё скалились из окон
и обмочились от тоски |
