"как теперь хоть на шаг отойти от твоей кровати,
собрать чемоданчик, решиться уехать, прийти на вокзал?
видеть, как ты улыбаешься, - этого хватит,
чтобы жить, пока он меня куда-то там не призвал.
брать тебя на руки и дрожать всем телом,
подносить тебя к окну и смотреть на грязные серые гаражи.
как мне расплатиться за это счастье, чего с ним делать,
которое мне кто-то неосторожно и, наверное, ошибочно одолжил.
твое появление - гольфстрим, мой маленький пингвиненок,
не дает замерзнуть моему ледовитому океану.
а все равно страшно, все равно стремно.
все равно очень странно.
будто все, что есть, обязательно скоро кончится,
в этом конченом мире все когда-нибудь пропадает.
а ведь только любить все сильнее хочется
и не получается. беда, беда.
знаешь, сколько ночей я измерил чужими кроватями,
как мы там кричали, потели, рвали простыни в лоскуты,
утирались ими, как жизни проебывали, как деньги тратили,
как я и представить не мог, что когда-то появишься ты.
как я пил неделями с другом, как пил без друга,
бездумно переключая на телеке за каналом канал,
там говорили, что учительницам не дали книжки, что шахтерам не дали уголь,
в общем, в этом мире кто-то обязательно кому-то чего-то не дал.
все эти блядские развлечения настолько опустошают,
как будто ты зуб, и из тебя вырывают нерв.
страшно, как птице в небе, раскрашенном простыми карандашами,
как гирлянде на елке, пустая комната, тридцать первое.
как все путается в голове. как хочется думать рядом с тобой о важном:
о том, как вдоль верхней трассы в крыму цветет по весне миндаль,
о том, какие смешные бывают на замках башенки,
о том, какая синяя в мартовском море вода,
о том, что если выйти из дома, то там у дороги цветет цикорий
бледный от пыли.
сколько я пьяный сидел на полу в коридоре, на коленях стоял в коридоре,
молясь, чтоб вы с мамой были здоровы, чтоб все мы были.
мама говорит, повезет тебя к белому морю собирать морошку,
клюкву, голубику, бруснику, но чуть-чуть позже.
я не знаю, кто я, но знаю точно, тебя не брошу,
моя маленькая доченька, какое все странное, боже, боже.
я не разобрался, не поумнел и не понял столького,
что сойти с ума. не прошел еще миллион дорог.
жизнь только и дорисовывает нолики в мою колонку,
подводя итог.
а в этом году зима, говорят, будет ранняя,
с сугробами, метелями, изморозью на проводах,
будем кормить синиц и ходить, закрывая лицо, чтобы льдинки не ранили
нас в наших холодных и благоустроенных городах.
только все мы здесь мечемся, бегаем, воюем ли,
не разбирая пути и не останавливаясь ни перед чем,
как боимся снегов февралями, жары июлями,
как боимся терять того, кто спит на твоем плече.
страх нас делает всех одинаковыми уродцами.
и я вроде здоровый лоб, но до тебя, моя улыбчивая, еще не дорос".
маленькая смеется и
пальчиками хватает его за нос. |
