Я вспомнил, как я читал другую книгу о том, как девушка, перед тем как упорхнуть на каникулы в летний дом своих богатых родителей, попросила своего бойфренда за время ее отсутствия улучшить свое мастерство в оральном сексе - и дала ему практический совет: постараться кончиком своего языка включать и выключать свет каждый день по сто раз, пока он не освоит все нюансы силы нажима и свободы движений.
Я представил его, как он занимается этим упражнением каждый вечер, увлеченный этим больше, чем когда-либо был увлечен своей математикой; капли пота на верхней границе бровей; считающего про себя "тридцать семь, тридцать восемь"; фокусируясь только на этой цели и предвосхищая, как квадратное уравнение ее удовольствия поддастся простой логике этой его простой математики.
Может быть даже, он выкрутил лампочку в своей комнате, чтобы никто на улице не подумал, что происходит со светом каждый вечер в квартире 174. Может быть, когда он стоял в пяти сантиметрах от стены, от выключателя, в темноте, ощущая как старые обои становятся чуть влажными от его дыхания, он представлял себе будущее - это будущее было как какой-то шикарный замок, стоящий на берегу, к которому он гребет не столько даже с помощью весла, сколько с помощью своего уставшего кончика языка.
Я читал в той книге, как девушка его, конечно, бросила и никогда не вернулась - на одной из вечеринок она встретила другого, который очаровал ее тем, что прекрасно разбирается в вине и мог, только пару секунд понюхав носом, определить, насколько выдержанным является это каберне.
Часто от нас требуют стать гораздо лучше - иногда это значит стать гораздо лучше в чем-то, к чему у нас нет никакого таланта. Или же мы сами стараемся достичь как можно больше в том, чего у нас никто не спросит и что у нас никогда не будет возможности применить. И тогда мы требуем от самих себя какого-то логического анализа и понимания того, что просто происходит вокруг само по себе. Именно тогда мы начинаем быть несчастливыми - состояние, в котором когда-нибудь оказывается любой человек, но мало кто умеет его с честью принять, не раздувая это состояние до большого несчастного шторма, который оказывается очень сложен, обходится дорого, кажется со стороны красивым, и обычно хранится в глубокой тайне от всех остальных.
Прилетев обратно и еще не улетев куда-либо еще, я хожу по улицам и смотрю на людей, которые носят свои лица, как одежду, скрывая, что прячется за ними - и представляю сколько за ними таких скрытых талантов, скрытых достижений тела или ума, на которые они положили столько времени и надежды, но которые оказались никому не нужны. Этих достижений, и потерянных направленных не на то усилий, и стремлений быть кем-то другим чтобы доказать кому-то что-то или добиться чьего-то расположения, хватило бы на то, чтобы занять целые оркестры, чтобы от этого напряжения лопались лампы в уличных фонарях, чтобы от этой энергии могли бесконечно летать сотни самолетов, хватило бы на сотни других жизней, которые мы могли бы прожить.
