кухни бывают разные.
иные, так и просят раздеть, и потрогать руками, а, в других, тесно и холодно.
в тех, что тесно, пытаешься задвинуть прокламацию, мол, так-перетак, мы же Великий Народ, с нас ручьями тысячи лет, хули нам кабанам!, вот как грянем сапогами, топорами, и трещетками! Эй, всем лежать! Цена всему миру, наше Урр-ррааа…!
потом приходит спокойствие, джемовое такое безразличие, похуизм…на кухне, все также, холодно, а на тесноту наплевать, благо этого у нас всегда было вдоволь…болит голова, нет, не болит, а в ней косят серпом мою законную траву, косят чьи-то волосатые руки...Аа-ааа-ааааа…!
…смотрю на ангела, а он на меня,
глаза голубые, они сняты с меня,
пытаюсь спросить, отвечает зевая:
"ах, если бы мне еще колбасы!"
"нарежу товарищ, налью и утрою,
ты только скажи, когда я умру?"
вздохнул он, срыгнул, посмотрел на часы,
на ладонях моих накалякал 03,
опрокинул стакан, и сказал, чуть дыша:
"полетел я дружок, а ты позвони…"
Аа-ааа-ааааа...!
в тех, иных, все гораздо своевременней. Льется музыка, кодируются слова, запах трепета и касания мраморных каминов. В тех кухнях, расходятся дороги, одеваются бархатные перчатки, звенят ключи, а белокурые художники вырисовывают им новые губы… |