Как только я зашёл в дом, то мне сразу же захотелось бежать, лететь, плыть отсюда куда угодно, но только не находиться в компании совершенно не умеющих пить, но при этом усиленно изображающих застолье лицемеров. Я готов был нырнуть в туалет, спрятаться под плинтус, залесть под юбку, снять её... Впрочем, стоп!
Никакой паники - готов ли я был к этому?
Я шёл за Аней, стараясь не терять её из вида и не поддаваясь на провокации типа: "О! А вот и молодёжь подошла! Давайте, присаживайтесь! Что... Ах, Вы идёте гулять... Ну, что же. Приходите не очень поздно."
Вот и всё - стандартный набор проявления так называемой заботы о детях, мнимый интерес к тому, где дети и что с ними и, конечно же, наставления, от которых уже тошнит. Семья. Твоя Семья. Моя семья. И миллион галактик. А жизнь - это ведь сейчас. Неужели это так сложно?
Аня пошла наверх, к себе в комнату, мне же сказала, чтобы я подождал её внизу. Я постарался не обращать внимания на балаган, творившийся за столом, и занялся изучением дома. Он представлял собой весьма типичный загородный дом для летнего и осенне-весенного отдыха, построеный из соснового бруса. В доме было шесть комнат, по которым, прикрываясь степенью полезности "на всякий случай", было рассортировано бесконечное количество всяких ненужных побрякушек, дёшёвых картин и прочего послеэкскурсионного хлама, который все почему-то скупают в огромных количествах.
До меня долетали обрывки пьяной дискуссии о культуре, спорте, искусстве, работе и тёще, которая всех уже достала "ну, ващеее".
Когда мой мозг уже готов был лопнуть, вернулась Аня с трубочкой и пакетом анаши, и мы снова нырнули в ночь. Пока мои глаза привыкали к темноте, я успел выпасть из крыльца, споткнуться о железную трубу и промахнуться мимо калитки метра на три, сломав по дороге какой-то куст. Во избежание повторения той героической тропы, мы шли взявшись за руки, хотя это помогало не сильно. И когда я в очередной раз поскользнулся и съехал ногой в канаву, мы решили, что продолжать движение не имеет смысла. Таким образом, процесс курения наметился прямо у калитки.
Напас, другой, третий... Мы курили, по очереди вдыхая густой и горячий конопляный дым. Канабиол со страшной силой вытягивал мои нервные окончания до состояния струн, к которым достаточно просто прикоснуться, и они завопят, как витас. Была необходима некоторая передышка, но дубас не мог ждать, только не он.
Когда я уже не смог физически забить ещё одну трубочку, мы решили посидеть на скамейке около дома.
Мы обсуждали музыку, природу, вибрации и прочие весьма востребованные темы по ощущениям минут двадцать, а до скамейки было ещё пол пути. Выяснив такой неприятный факт, мы устроили перекур прямо на дорожке, присев на ближайшие клумбы. Но сигарета не вызывала никаких позитивных эмоций. Напротив, от неё сушило во рту до такой степени, что проблематично стало даже поддакивать, в попытках понять собеседника, который несёт какую-то ересь про Атлантиду и огромных зелёных шпанских мушек, живущих за счёт продаваемого гашиша из Гренландии.
Сахара показалась бы родниковым источником, по сравнению с тем, что творилось у меня во рту. Я собрал силы в кулак и лёг на грядку.
- Ты чего? - У Ани были глаза испуганного слонёнка.
- Жду. - В уме собиралась тирада слов, готовых выплеснуть эмоции, но я моментально всё забыл, когда пришло время открыть рот.
- Автобуса?
- Хм... Вполне может быть. - Мелькнула мысль, что это неплохая идея, но я не подал вида. - Но на самом деле я рассчитывал на толпу муравьёв, которые донесли бы меня до кухни и напоили водой.
- Тогда, пока они не пришли, может ещё по трубочке? - теперь у неё было лицо заговорщика, планирующего что-то не очень прибыльное, но зато весёлое и мерзкое.
- Ну, разве что по одной, пока их нет. - я привстал, засыпал трубку с горкой и сам же взорвал её с тихим треском и салютом огненных семян. Когда мы скурили запланированные трубки, мы естественно скурили ещё по две.
Раз, два, три, четыре.... В моём мозгу работал секундомер. Мир не мог поместиться во мне - он мне мешал. Тогда я закрыл глаза, то перестал слышать звуки. А где-то через минуту я услышал характерный знакомый голос:
- Мы готовы, господин! - Я приоткрыл глаза и увидел многомиллионную армию муравьёв, готовых на риск. |
