Нежно и холодно. Приглушенно и больно. Bjork…
Выпили яд,…горькое, мышиное пойло,…блядь, даже заканчивая свою жизнь, приходиться чувствовать во рту эту горечь. А, что если по-другому? Чтобы, хотя бы на прощание, своей большой деревянной ложкой хавануть сладость уходящего мига, чтобы напоследок осознать, чего лишаешься, дурак, зачем спешил, напрягал, нарушал списки, поднял всех на уши, эх, твою мать, сраный герой, а теперь, смотри, и бей головой в бесполезный набат. Нет! По-другому не позволено, законы писаны, дорога вымощена, а менять слишком дорого. Выпили яд,…как молоко вскипело, как мороз схватило, бросилось кровью и часами пробило…тихо, тихо, тихо, тсс, забегали блики, и глаза отразили шпили костела. Вот и все, 20.09.06. На календаре мы красным фломастером. Улики. Зацепки. Менты и сирены. Да ну их, к черту! Все решено, мы себя застолбили. Поздно. Повернул ватную голову. Шея хрустнула, Хрусть. Ты завернулась в одеяло, и с грустью смотрела на меня. Хрусть. Грусть. Протянула руку, положила свою ладонь на мою, и тихо прошептала на ухо: не бойся любимый, нас вынесут сегодня, вечером мы будем уже далеко… |