Тебя смущают самые, казалось бы, простые вопросы. Банальностью ли своей смущают, предсказуемостью – не знаю, но когда я спрашиваю, ты отвечаешь «не важно…». Никакого напускного флёра таинственности, просто ты не хочешь говорить о себе. Ты хочешь говорить обо мне. И ты говоришь обо мне, разводя руками, делая широкие жесты и на середине фразы переходя с языка слов на язык красноречивых междометий. Я не говорю по-испански, знаю буквально пару фраз, - но бросаю тебе по-испански «нет ничего невозможного», и ты слышишь в этой фразе свое имя, и превращаешься в знатного кабальеро, который даже скрывая лицо под маской, может завоевать сердце дамы соими речами… хотя, к счастью, кабальеро – это не более чем ирония. Ты превращаешься скорее в жертву, которая видит на себе красную точку оптического прицела, видит глаза снайпера и истерически шепчет «не убивай…», думая, что дрогнет рука убийцы. «Не важно… это совсем не важно…»
Ты свернул на случайную улицу, смелый мальчик, а она внезапно оборвалась, уперлась стенами крайних домов в берег реки с черной зеркальной водой, в которой отражается ночное августовское небо, роняющее звезды на лицо и плечи той, которая внезапно выныривет почти на середине русла, и ты смотришь на нее, и ты идешь к ней прямо по воде… малыш, остановись – под водой я держу в руках винтовку. И я буду стрелять – в сердце? В голову? Или в горло, чтобы было страшнее? Или перебить тебе ноги двумя выстрелами, чтобы дольше? «Не важно… это совсем не важно…» Видит Бог, я не хотела стрелять в тебя, но ты зачем-то пришел на этот берег, а, как известно, если в первом акте на сцене висит ружьё, то в последнем оно обязательно выстрелит. Кстати, тебе нравится слово «акт»?
Я поиграю с тобой в наскальные рисунки. В шаманские обряды. В догонялки. В русскую рулетку. В карты на одевание. Я заставлю тебя выкурить со мной трубку мира. Я заставлю тебя выпить из моих рук яду. Я буду рисовать на тебе, ставить на тебе метки, знаки, ритуальные письмена. Я буду петь тебе и ты снова, обезумев, бросишься в воду на мой голос. Я отмечу тебя, как собственность, тонкой полоской белого металла, и ты не успеешь сказать «нет» до того, как захочешь сказать «да». «Не важно… это совсем не важно…»
Черный, зеленый, серебро – запомни, запомни. Все так просто, даже намного проще, - тонкая ткань, всего три движения – и станет все равно, куда целится снайпер. Все просто, все намного проще – снайпер сегодня занимается благотворительностью, ему никто не платил, тебя никто не заказывал, ты просто свернул не на ту улицу. Помнишь – «никогда не путешествуйте с мертвецом»? Все просто, все намного проще – не важно, это совсем не важно. И было бы проще трахнуть тебя и убить, трахнуть тебя и отпустить живым, трахнуть тебя и застрелиться – было бы проще, но это тоже не важно… я не хочу, я слишком хорошо знаю цену каждого своего выстрела. Я просто буду по-своему любить тебя до утра, я буду любить тебя, а рядом будет лежать моя винтовка, и не обязательно раздеваться, расстегиваться, проникать – можно просто захлебывать от наслаждения тишиной, в которой не звучат выстрелы…
Я обвенчала тебя с этим местом, с этой улицей, с этой черной неподвижной водой, и ты никогда не забудешь. Утром, когда будешь смывать краску с руки, ты посмотришь в зеркало – и вспомнишь, как я тебя не убила. И внезапная сладкая тяжесть внизу живота тихо шепнет тебе: «Не важно… это совсем не важно…»
Nade es imposible, малыш... |
