1 сара сидит у кафельного окна и много курит. за кафельным окном сидит лето. но если посмотреть наверх, то там есть только 2, но прекрасно ярких цвета, ну и конечно же тысячи границ между ними. и чайки ярко белоснежные. они прилетели с моря, потому что город находится недалеко от моря и его можно увидеть, залезнув на крыши.
сара не хочет на него смотреть. она хочет смотреть на огонь, поэтому она курит, мысленно поджигает помойки, видит как рыжие коты превращаются в огненных птиц, видит как крыши города накаляются докрасна, птицы жгут о них ноги.
она берет газету в руки. василий: «на саммите моя задача – кормить журналистов. для них я готовлю на открытом воздухе вкусный плов с курицей.»
в окно она видит тысячи людей, досмерти зацелованных волнами, а на что еще остается смотреть старой черной женщине, когда она одна в городе? только она и птицы. так словно она – их предводительница, но только номинальная, они знают о её существовании, они знают, что она – мать бесстрашного Джима, они знают о её существовании и для них важнее море.
в нем есть рыба, богатая фосфором (именно поэтому море по ночам так чудесно светится) птицы трахаются с рыбами прямо посреди города, а потом едят их пахучие тела. ведь рыбе сложно поймать и съесть птицу. рыбы едят только друг друга.
сара думает о том, что она смотрит телевизор и, закрыв глаза пытается увидеть (так легче сосредоточиться, да и вообще с закрытыми глазами всегда лучше видно) что же происходит на экране. она видит как птицы ебутся с рыбами. небеса с водой. постепенно картинка трансфомируется
и рыба залезает в гандон, а потом начинает пытаться заплыть в человеческую пизду, её обхватывают потные женские руки, её охватывают блядские стоны Сара мотает головой и хмурится. она плюёт в плевательницу и чешет глаз. веки комкаются приятно размятые. она крутит волос, ковыряет карябанную коленку, грызет ноготь, открывает глаза и незаметно засыпает. а в голове только ярко желтые гладкие стены домов и ярко синие гладкие небеса. и провода между ними. |
