Я тысячу раз напишу «все равно»,
И бумага проглотит чернила.
Я проснусь и скажу: «Смешно
И неправдой все это было».
Одену свои макасины
И выйду в душное море города,
А корявые желтые осины
Хватают меня за бороду.
«Куда ты прешь, сукин сын?» -
Скажет мне пьяная лавочка.
Я как будто обижусь. И дым,
Изо рта выпуская бабочкой,
Зыркну презрительно на доски
Людьми и дерьмом загаженные,
Отнесусь ко всему философски,
Гавкнув сквозь зубы: «Сучка крашеная!»
По левому берегу дороги,
Размытому половодьем машин,
Стоят столбы-недотроги
Как обгрызаные карандаши.
Я крадусь между ними как пес,
За которым следит живодерня.
То остановка ударит в нос,
То забор за лохмы дернит.
И каждый светофор наровит
Вырвать из уха сережку,
И толкает в грудь гранит,
И бордюры ставят подножки.
А под конец с диким воплем,
Обезумевшей мертвой крысы,
Я подрался с огромным тополем,
Обозвав его кипарисом.
Я глядел на лужу фонтана,
Но не бросил монетку на счастье
И шептал в бреду полупьяном:
«Никогда!
Никогда сюда не возвращаться!» |
