Благодарю за духовную поддержку и советы Рока одного из лучших поэтов стихиры. Благодарю за корректировку, редактирование и духовную поддержку моего друга из Питера Ольгу Жакову.
Сила
Часть первая
Введение
– Я шел вчера по этой тропе и еще вкушал ее свежесть. Сегодня же, проходя по ней, я уже задыхался от смрада, вызванного гниением. Что же она гниет?! Сама или ее сущность и ее дух?! Как мне теперь разговаривать со своим духом, ведь я теперь не могу ходить по единственной тропе к нему, а ведь к нему нет других троп и обходных путей. Я теперь так одинок, что мне не с кем даже поговорить. Он единственный мой благодарный слушатель и приятный собеседник. Что мне делать? Теперь я не могу найти моего единственного настоящего друга.
И сильный когда-то человек заплакал. Его главная сила покинула его, и он стал слабее не только обычного человека, но и даже самого слабого человека, ибо у слабого человека есть его слабости, а у него не осталось ничего, кроме обиды от потери своей силы.
Холод возводил его плоть и возводил лед в его теле, но горячая струя в сердце заставляла таять тот лед, который возводил в нем холод. И эта борьба холода с жаром и не дала ему окончательно ослабеть и упасть ниже и медленно умереть в холодном льду или в пылающем жаре. И просидев так в выжидании победы одной из стихий своего тела, он не выдержал и ушел от жизни людской в странствие. В странствии он хотел найти свою силу. Но, уйдя в странствие, он не ушел от самой жизни, он ушел разумом своим. Тело осталось в одиночестве со своей борьбой двух стихий, но разум был уже далеко, и теперь эта борьба не доставляла телу никаких неудобств. Оно теперь спокойно ждало своего спасителя со спасением для самого спасителя.
Исповедь голосу, идущему из себя.
* * *
– Я не имею радости просвещения в духе своем, которое имеют в душе те социальные людишки? Я не имею из него просвещения!.. Но разве это грех? У меня есть свое от мудрецов и свое от себя!
* * *
– Помощь оказать не так сложно, если знаешь, что эта помощь пойдет во благо, но знать это практически невозможно и поэтому помогать при этом становится практически невозможно. Но для кого именно во благо? Этого я тоже знать не могу. И я лучше зная, что не сделал своей помощью, благо одному и угнетение другому буду в духе своем… Но где этот дух?! Мой дух!..
* * *
– Силы покидали меня постепенно, но я всегда ощущал присутствие в себе своей главной силы – духа. Где он теперь? Неужели потеря каких-то других мелочных сил может убить или украсть главную силу?
* * *
– Мои узы с моей совестью были прочны, а узы совести с духом моим были еще прочнее, и я ничего не сделал для того, чтоб разорвать их. Почему же тогда они разорвались? И я и не ощутил их разрыва, только разум, контролирующий эту связанную цепь, дал мне понять о моей главной потере.
* * *
– Я не имел тех пороков, которые имел обыватель, я не жил так, как жил обыватель, я не делал тех зол и добродетелей, которые делали они, я не имел их благ, но я ощущал себя лучше, чем они с ними. Почему же тогда меня вообще постигла такое несчастие или это было все предрешено?.. Предрешено!.. Предрешено!.. Предрешено… Заставь меня не верить в это!
* * *
– Тишина в сознании моем… А из чего состоит сознание?! В чем же мы можем осознать свое сознание?!
* * *
– Тугие узлы из веревок накручены на руки обывателю. Веревками же управляют другие – высшие обыватели. Но на мне не было этих узлов и почему со мной случилось то, что для меня максимально грозно. Потеряй обыватель то, что потерял я, ничего бы с ним не случилось, ибо этим инструментом он никогда не пользуется, но для меня это единственно важный инструмент в моем существовании. Почему?.. Это испытание, посланное мне тобой?
* * *
– Я не имел перед тобой столько истин, сколько ты мне предлагал. Ты не давал мне вдыхать и те, которые ты сам предлагал… Да и зачем надо было их вдыхать?!.. Это же дурман, а тот, кто подвержен дурману, не стоит своей жизни и значит, и жизнь его не стоит ничего. Прах! Это пустышка, а внутри этой пустышки прах.
* * *
– Мне тяжело было слушать тебя, и ты много раз удерживал меня силой в своих объятиях. Мне было сложно удержать свое раздражение, но я знаю, что мое раздражение было беспочвенно, а твое было бы справедливым. Мне тяжело осознать свою потерю, но мне видны уже возможные направления моего падения. Я падший! Я падший! И мне стыдно. Как мне стыдно!..
* * *
– Ах, ты прощаешь меня!.. О!.. Не!.. Не!.. Нет! Я сказал «нет»! Отвяжись. Я сам найду дорогу к своей силе. Мне не надо моего спасения, мне нужна своя тишина, мне нужна своя музыка, мне нужна своя сила, с кото…
* * *
– Да, теперь твой голос нежен и мягок, но нет, мне не нужна лесть. Я буду доволен только своим усилием, а не твоим или общим. Не смейся надо мной, скоро я буду хохотать над твоей уверенностью. Если же ты и посмеешься, то только горькими слезами. Тебя в любом случае не ожидает победа, а поражение не в твоих интересах.
* * *
– Искать надо не тут, а впереди, но, возможно, придется и вернутся назад, а на этом пути назад наша встреча будет неизбежна. Встреча неизбежна, но и уход тоже. Я ухожу, и ухожу не от тебя, а от своих устоев и убожеств. Мне нужен свежий воздух. Мне надо поверить снова в людей. Надо, надо…
Мысли и афоризмы, которые умеют дарить.
1
И найдя свое место в прохладном и чистом озере, не выходи из него, а продолжай находиться в нем, ведь именно в этом озере ты, возможно, и найдешь свою чистоту и не отпустишь ее от себя до конца своих дней. Смотри в глаза своему року, но при этом не вноси в себя всякую дрянь, от которой уже будет не избавиться. Будь в прохладном, чистом озере.
2
– У тебя холодное сердце?
– Да!
– Но это даже хорошо, ведь когда надо, его можно растопить, а вот горячее уже будет остудить сложно, ибо когда сердце горячо, оно может наделать множество бед, которые уже невозможно исправить.
– А где тогда будет можно взять мужество?
– Мужество ты должен будешь воспитать своим духом. Сердце здесь не при чем.
3
Кто-то находит утешение в страстях, а кто-то находит утешение в разуме, но тот, кто находит утешение в страстях, не способен познать истинного счастья. Своими страстями человек, находящий утешение в страстях, сжигает в течение всей своей жизни свой дух, и этим он ни только не находит покоя в конце жизни, но и на протяжении всей своей жизни испытывает угнетение со стороны своей совести. Нет, нет, не угрызение, а именно угнетение, ведь только человек, подвластный своему разуму, может ощущать свои пороки и недостатки. Человек же, подвластный страстям, просто не в состоянии этого сделать.
4
Во сколько раз ты исчерпал себя без необходимости, в столько же раз тебе не хватит сил, чтобы воплотить, то, что для тебя необходимо.
5
– Ты смотришь в себя только для того, чтобы рефлексировать внешне, а не внутренне?
– Да, ибо я не хочу выглядеть неподобающе.
– А что для тебя есть подобающее?
– Надо уметь хорошо выглядеть в человеческом обществе.
– Но как ты можешь выглядеть хорошо, если ты не смотришь за собой внутренне?
– Почему?!… Я смотрю за собой и своими поступками.
– Но такой взгляд возможен только со стороны.
– По-другому невозможно объективно оценить себя и свои поступки.
– Таким, как ты, – возможно.
Не войдя в ворота глубины своей, не сможешь ты познать и истинную ценность своих поступков и себя.
6
Убеждение есть неотъемлемая часть любого человека, но уровень и влияния, оказываемые им на человека, многообразны. Сами же влияния убеждения втискиваются в человеческий дух от изначального восприятия природы самим же человеческим духом, а фанатичность следования убеждению зависит уже от внутренненего мира человека в целом.
7
Не испытывай того, что вредно тебе, не испытывай того, что не поможет тебе, но ты можешь увидеть то, что не надо тебе испытывать, и отвернуться от этого как от ненужной дряни. Это будет полезней всего, ведь, переборов соблазн, ты только еще сильней закалишь силы.
8
– Стоишь к вопросу спиной и хочешь уйти от ответа?
– А я обязан отвечать на каждый вопрос?!
– Ну а когда от решения вопроса зависит продолжение общей жизни?
– Это сделают за нас, а мы обычные люди, которые там не нужны, и наш ответ ничего не будет значить.
– Но ведь только толпы обычных людей способны повлиять на общие изменения.
– За них это делают сильные люди.
– Сильные люди!.. Нет, эти люди не сильные, а способные понять и поддаться тому убогому безумию, которое царит среди людей. И не они подчиняют толпу, а они всего лишь текут и разносят свою убогость на убогую толпу, а убогая толпа несет их и делает из себя волны, на которых такие люди, которых вы считаете сильными, плывут и даже превозносятся над остальными.
9
Думай сам, а не ищи мудрость в книгах, пусть даже и очень полезных для развития мысли. Мысли, взятые от других, не принесут тебе той очищающей мудрости для разума, которую ты можешь выработать силой самостоятельной мысли.
10
– Стоит ли поклоняться тому, чего ты не в состоянии объяснить себе? Стоит ли отдаваться тому, чего не осознаешь при всех усилиях своего ума и разума? А не стоит ли просто жить, соблюдая моральный закон своего внутреннего мира?
– Моральный закон каждого человека слишком сложен.
11
Те смертные, которые говорят себе о добродетельной жизни и не поступают добродетельно в ней, с каждым существом, встретившимся на их пути, не являются не то что добродетельными людьми, но даже недостойны эпитета «Обычного Человека», ибо их главная жизненная сущность не только лжива, но и жестока. Увы, таких людей очень много в человечестве, и эпитета «Обычного Человека» достойны совсем немногие.
12
В основании того, что движет нами, нет никакого осмысленного начала, но развивающийся разум и поднимающийся вместе с разумом к новым высотам дух придают тому, что движет нами, все большую осмысленность. И чем эта осмысленность сильнее управляет человеком, тем он сильнее поднимается внутренне и внешне над остальными.
13
Неумение быть справедливым в доброте своей очень опасная ошибка для любого человека, но опасней всего она для людей, делающих добро постоянно.
14
– Мне смешно смотреть на людскую жестокость.
– А у меня она вызывает слезы.
– Что именно?
– Кровь!.. Страдания!.. Крики детей и женщин!..
– Ну, ну, без истерик! А кто их просил рождаться и плодить себе подобных, ведь именно подобные и вызывают «Кровь!.. Страдания!.. Крики детей и женщин!..»?
– Но это природа человека, без этого он бы не выжил, не развился до таких высот, которые теперь его окружают.
– И до каких же высот, если он все также, как и в начале своего существования, проявляет жестокость?
– Но все-таки людей гуманных стало больше.
– Почему больше, просто вид дорос до макро-размеров и в нем стало больше слабых особей. Плюс технический прогресс, который смягчает людей в общем…
– А технический прогресс – это разве не доказательство человеческой высоты?!
– Да, доказательство технического прогресса человека, но не самого человека.
– Но с начала своего существования человек сделал большой шаг вперед, и даже не один.
– А вы сами видели начало человека? Есть ли у вас доказательство, что у человечества есть начало? Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха!!!!!! Да пустой разговор….. Ладно, ладно….
15
Утешать тех, кто упал ниже своего уровня, невозможно, ибо их падение настолько велико, что ни одно утешение им уже не поможет, но им можно подать руку и, если они смогут уцепиться за нее, вытащить их, если же нет, то отпустить их обратно в пропасть для продолжения их падения.
16
Голос, который ты слышишь, не так часто звучит, но именно тогда, когда твой разум должен подчинить тебя.
17
Белые цвета играют в сознании человека роль столбов, по которым надо чаще попадать. Попадая по ним, человек смотрит на себя именно в этом цвете, не замечая в них даже самые грязные свои пороки. Пороки же, находясь в человеке в гораздо большем количестве, чем белые цвета, к сожалению, не играют роли столбов, и их человек видит очень редко.
18
Несколько пружин подбивают человеческую плоть, и ни одна из них не действует на нее.
19
Ожидание заводит сердце, а продолжительное ожидание заводит его до такой степени, что разум отдает свое правление страсти. Безумной, дурной, но такой сладкой для людей, живущих в страстях. У людей же, живущих в страстях, бывают и моменты прозрения и разумного осмысления своей жизни, но эти моменты в их жизни большая редкость.
20
Свобода – это не только свободное передвижение и независимость от других людей, но еще свобода от самого первого тюремщика каждого человека – его тела. Это еще не означает, что материя не является составляющей человека, но что если продукт материи – тело – начинает править человеком, то тело становится первой тюрьмой для человека в его жизни, и во многих случаях эта тюрьма становиться пожизненной.
21
Воплощая свои мечты, не забудь и про мечты остальных людей, ведь мечта – это высшая корысть, которую каждый хочет воплотить в жизнь.
22
В ворота своего духа входи какой ты есть и никогда не отряхивайся.
23
Успокаивай себя, когда ярость одолевает тебя, но успокаивай себя не смирением, а еще большей яростью, тогда тебе станет противна оная. Но при этом ярость не должна стать материальной.
24
Не отпускай то лучшее, что есть у тебя, а береги его и храни.
25
То, что рядом с тобой и имеет тепло, а не страстный огонь, то и есть то, что может усилить, укрепить и смягчить тяготу несовершенных поступков.
26
Незаметные взору корни всегда несут больше, чем заметные взору внешние органы.
27
Имея над собой оболочку, никогда не будешь свободен, не имея же над собой ничего, будешь хозяином себе.
28
Мрачна жизнь опустившегося, но еще мрачней жизнь прозябающего.
29
Вводя себя в заблуждение, глупый человек приобретает еще большую глупость, обычный – ничего, мудрый – отдых.
30
Использовать человека есть не что иное, как обращение его в собственное рабство, и тут неважно, платит ли использовавший человека денег за работу или нет.
31
Добровольное рабство имеет право на жизнь, пока человек еще не вылез на новые рубежи и пока живет и размножается существующая система.
32
Вкушая достаток, многие в первую очередь смотрят на свое превосходство над остальными, но смотрящие так и не понимают, что их превосходство всего лишь вымысел, вымысел достатка.
33
Радуйся тому, что ты пока не сдался тому року, который преследует тебя.
34
Уважение к достойному является необходимым для достойного.
35
Множество нас ползает, не превосходя свой идеалистический дух, но при этом еще восхищается своим ползанием, ибо убеждает себя, что другие ползают еще ниже, а ниже ползают еще более низко ползающие, и ползание вторых они считают унизительным.
36
Искания возвышают человека и придают ему свежесть, но только при том условии, что он в своих исканиях бескорыстен и свободен.
37
Смирение и кротость хороши только в обращении с людьми, но в реальной жизни не всегда, возможно, их (надо?) удержать, и люди часто бывают очень грубы с другими людьми, правда, это не означает, что к ним не надо стремиться.
38
Искренне правдив лишь тот, кто при всей высказанной правде остается чист.
39
Раним человек, если он живет чувством и животной жизнью, если же человек живет разумно и не без помощи духа в своих деяниях, то он не только не может быть ранимым человеком, но и мстить за нанесенные ему раны, ибо ран нанести ему не могут, потому что основы разумного человека невозможно поранить.
40
– Кто может стать новым?
– Тот, кто не имеет ничего, кроме плоти.
– А если человек становится новым в духовном плане?
– Запачканный дух ничем не очистишь, вот почему ошибки, сделанные им, уже невозможно исправить.
– Но сам дух не может делать ошибки, ошибки делает человек в общем.
– Тот человек, который делает ошибки сам, просто не имеет его.
41
Преуспевать полезней всего именно в той области бытия, которую каждый человек не в состоянии понять, но в состояния ощутить.
42
В разных телах могут жить совершенно разные существа, и человек, делающий выводы, по внешности другого человека живет как слепой.
43
К равновесию и спокойствию прийти не сложно, гораздо сложнее их удержать и сделать системными составляющими своего бытия и сознания.
44
Немного терпят люди, а если и терпят, то только для выживания или для преумножения своего материалистического блага. Тот же, кто терпит не для этих низких начал плотского человека, а для истины, идущей изнутри, тот уже есть не человек, а высшее существо, и это высшее существо уже нельзя сравнивать с таким низким существом, как человек.
45
Целые жизни людей уходят на угождение другим людям и унизительное существование угождающих, и разорвать такое течение жизни может только общее изменение человечества, но само это изменение должно начаться именно с угождающих.
46
Незаметно, но последовательно и просто в изначально чистый человеческий дух входят: ложь, лукавство, материалистичность блага, корысть, внешняя рефлексия и похоть – и далее эти пороки не отпускают человека до последних мгновений его жизни, и только очень сильные люди способны их побороть и окончательно избавится от них. Человеческий же дух сам по себе изначально предназначен для ровного и положительного развития, но непокорное человеческое тело сначала сбивает человеческий дух с этого развития, а потом и хоронит его в своих тисках.
47
Тихое мимолетное ощущение перерождения возможно лишь внутри.
48
Начиная идти вперед, человек чаще всего делает шаги в обратном направлении.
49
Долгое терпение не всегда приносит человеку пользу, ибо, терпя, он может превратиться в раба, а раб, находящейся в рабстве с помощью своих же добродетелей, уже не достоин человеческого обращения. Лучшее, чего он достоин, – обращения с собой со стороны хозяев, как с домашним скотом.
50
Тяжесть обязанностей настолько сильно душит в каждом человеке его дух, что человечество обречено на пожизненно-убогую форму существования.
51
Туча, нависшая над тобой, не сможет удержать тебя, если ты не привязан к ней.
52
Умирая, продолжай жить во времени, и тогда, даже ожидая своей смерти, ты не будешь себя карать.
53
Никакие успехи в материальной жизни не должны затмить твоего истинного пути, а путь истины не может существовать без главной его составляющей, без духа; не применяя в материальной жизни истинного пути, ты уйдешь с него в сторону материальной жизни.
54
Считай себя тем, кем ты являешься на данный момент, и не строй иллюзий.
55
Перед тем как впитать что-либо, сначала подумай, нужно ли тебе это впитывать.
56
Те минуты, которые одаривают мудростью, придают всем людям силы, но используют эту силу только сильные и разумные люди, остальные же, только прикасаясь к ней, пугаются и убегают от нее, и эти люди есть не кто иные, как глупцы.
57
– Насколько ты можешь быть правдивым?
– Сложный вопрос…
– Почему?
– Потому что до конца правдивым человек не может быть даже с самим собой, а не то что с близкими, а тем более посторонними, людьми.
– Ты прав, но это относится только к человеку, а не к тому существу, до которого он может дорасти.
– Но мы пока именно люди.
– А кто говорил о множественном числе?
58
Многие утешают себя надеждами и думают, что их одиночество пройдет с приближением к себе других людей, но утешающие себя так зря себя так утешают. Ибо одно – найти себе забаву, а другое – быть в тепле с духом своим, ведь именно одинокий холод, сидящий в духе человека и действующий в нем, и есть то, что люди называют одиночеством. Так что и избавление от одиночества не может быть совершено только путем приближения к себе других людей. Избавление от одиночества вполне может совмещаться с приближением людей, но избавление от одиночества никогда не может быть совершено без приятной работы, проделываемой в духе одинокого, и также избавление от одиночества может быть совершено и без приближения других людей.
59
Откровение, исходящие изнутри, – единственное откровение, в котором человек может быть правдивым до конца без небольших лживых порывов сердца.
Любовь.
***
– Пойми меня, я не есть тот идеал, который тебе нужен. Я всего лишь камень, находящийся в твоих руках, – и сильный человек отбросил камень, поднятый с земли.
– Ты прав! Ты крепок и тверд, но ты мне не нужен.
– Я не нужен? – вопросил камень с земли.
– Да, ты! – ответил сильный человек.
– О нет, я тебе еще как нужен.
– Для чего ты мне, если ты не имеешь в себе того, что мне надо?
– Я не имею главного, но я могу быть орудием для достижения твоего блага.
– Ты только тверд и крепок, остальное же, что в тебе есть, не твое, а украденное у твоих жертв.
– Но ведь миру нужны жертвы, без них мир становится перенасыщенным толстяком. Жертва может быть даже очень добродетельна и полезна!
– Но я не хочу быть сам жертвой!
– Не хочешь приносить жертву сам, сделай жертвой другую плоть.
И сильный человек, подняв камень с земли, понес его с собой.
– Ну, доволен, убийца? – вопросил сильный человек камень, находящейся уже в одной из его рук.
– Я не убийца, я всего лишь орудие убийцы, и я не могу не подчиняться желанию убийцы.
– Но и я, несущий тебя, тоже убийца?
– О, любой человек есть изначально самый совершенный убийца в большей или меньшей степени.
– Возможно, ты и прав, но бессознательное убийство и сознательное стоят далеко друг от друга.
– Вовсе не далеко, а на одной дороге.
– Ты не понимаешь, насколько широка эта дорога.
– Широта одного деяния не велика. Не вводи свой разум в заблуждение, сильный человек.
И, промолчав, сильный человек пошел дальше, не размыкая уст своих. Он не знал, куда идет, кого ищет, но знал, что не мог не пойти и не испить своей участи. Смириться с потерей своей силы он не мог.
Проходя по одинокой пустынной земле, он не чувствовал усталости, и, когда солнце стало заходить, камень промолвил сильному человеку:
– Ты не чувствуешь усталости, но силы твои на исходе. Видишь впереди слева высокий холм?
– Да!
– За ним располагается дом, в котором живет человек, который тебя долго ждал.
– Кто же он?
– Он жертва, и он тебя ждет.
И опять промолчав, сильный человек направился далее к холму. Идя в сторону холма, сильный человек стал ощущать, наконец, усталость, и эта усталость усиливалась с каждым шагом, сделанным в сторону холма. Как будто его усталость накапливала силы и до этого не проявлялась в нем, а теперь быстро высвобождала накопленное.
– Тебе тяжело идти? – спросил сильного человека камень.
– Я еле дышу, но пока я не начал идти в сторону этого холма, я не чувствовал никакой усталости. Я был бодр! Куда ты меня хочешь завести?!
– Никуда!
– А зачем ты сказал, что мне надо идти за этот холм?
– За какой холм? Ты его уже прошел.
Сильный человек огляделся вокруг и увидел поразившую его картину: холм, к которому он несколько мгновений назад только подходил, стоял позади него, а перед ним стоял маленький дом.
– Ну, войди в дом, там тебя давно ждали, – сказал камень сильному человеку.
– И что же?!
– Тебе надо лишь зайти.
Сильный человек уже еле дышал, и он покорился камню и вошел в дом. В доме всего была одна комната, и на полу в этой комнате сидел маленький низенький старик, обросший бородой.
– Он говорил мне, что ты придешь, – сразу сказал сильному человеку старик, как только увидел его.
Сильный человек молчал, и старик продолжил.
– Он говорил: когда ты придешь, я стану свободен и не буду заточать в тиски свою плоть.
– Кто он? – спросил старика сильный человек.
– Он, – ответил старик и посмотрел наверх.
И, поняв, кого имел виду старик, сильный человек попросил у старика воды, ибо был истощен и жажда одолевала его.
– Дай мне воды, старик, я умираю от жажды.
– У меня нет воды для тебя, мой внук пошел за водой и вернется, когда солнце уже солнце полностью скроется от нас. Я сам не пил еще с утра, – ответил ему старик.
Тогда сильный человек попросил у старика приюта и отдыха.
– Дай мне приюта в твоем доме, чтобы отдохнуть после изнурительного пути?
– У меня нет, на чем бы ты мог отдохнуть, но мой дом открыт перед тобой, и он к твоим услугам, – ответил ему старик.
И тогда сильный человек повалился на пол возле одной из стен и закрыл веки. Старик, ничего не говоря, продолжал сидеть на полу. Сильный же человек хотя и не спал, но находился далеко от этого дома и старика. Он находился в глубине своих мыслей: « … и почему я не сумел совладать с тем, что на меня было возложено? Нет, не богом и не жалкими людьми, а моим гением, моей судьбой! Что дальше ждет меня, если я не могу понять, что есть дальше, что есть настоящее? Где именно я обитаю там, откуда я ушел или тут? Что будет дальше со мной? Дальше?!…. Дальше?!…Пустота и одиночество. Кто мне может помочь объяснить, что за основа лежит во мне и куда должен буду ее направить? Кто мне поможет отличить настоящее от воображаемого? Есть ли то, что заставляло многих причинить себе непоправимый вред, настоящее или то, что несет меня от этого непоправимого вреда, есть настоящее? Ммммммм!…… Неужели я ослеп?! Я сильный!… Я сильный человек! Я не имею права просить ни у кого помощи! Я сам должен преодолеть свои трудности и, преодолев их, помочь слабому!.. Я сильный человек!» – и сильный человек открыл веки и увидел все того же старика, сидящего на полу. Старик смотрел прямо на него.
– Почему ты тут живешь? – спросил сильный человек старика.
– Живу как живу.
– А с кем?
– С внуком.
– А где родители внука?
– Нет у него родителей, как у меня нет плодов моих.
– Он не может быть тогда тебе внуком.
– Нет, он мой внук – так говорит мне он, – и, сказав это, старик опять посмотрел наверх. Наступило молчание, и сильный человек снова закрыл веки: « Как же убог этот старик со своей приземленной истиной. Интересно, сколько же он находится в заблуждении? Да ведь и он по-своему прав, и с его точки зрения я сейчас под завесой заблуждения. Возможно, мы оба сейчас находимся под завесой заблуждения, но мы с ним находимся настолько выше многих, что наши заблуждения есть битва заблуждений вне их видимости. Лишь немногие могут судить об уровне нашего заблуждения, и эти немногие должны быть такими же, как мы, или выше нас. Мы сильны, но его силы недостаточно, чтобы стать по-настоящему сильным, в нем еще много слабостей, а каждая его слабость только придает мне силы. Тем более он не знает истины и не знает борьбы, он только знает, что я ему послан тем, кого он, по-видимому, считает богом. Я, получается, для него пророк, а он для меня?.. Да, прав камень, он для меня всего лишь жалкая жертва, но все-таки как же возносится эта жертва над теми миллиардами и миллионами жертв. Чьи же жертвы эти миллиарды и миллионы? Он даже не властелин в себе: его нутро разделено на множество частей и ни одна из них не имеет победы внутри него. Победу в нем одерживает его убогое «я», «я» его плоти, а не духа, но ему кажется, что это «я» его духа. Какой глупец!.. Он считает духом то, что управляет его плотью. У меня там такие люди вызывали только жалость, но не отвращение и ненависть. И как же трудно смирится с тем, что даже эта жалкая жертва есть сила в сравнении с массой обыденности.… Нет, но тут он всего лишь жертва! Жалкая жертва! Он послан сюда, чтобы только отдать мне себя!..» – и в потоке своих мыслей сильный человек ушел в сон, в котором его поток сознательных мыслей ушел в поток бессознательных и создал новый поток, контроль над которым был уже невозможен.
***
Падая в темную бездну, сильный человек не паниковал, а спокойно наблюдал за падением. В своем падении сильный человек видел всего лишь силу, тащащую его вниз, и он ничего не мог поделать с нею, ибо эта сила была гораздо сильнее его силы и в тоже время являлась частью его силы, частью его воли. И эта сила не давала более масштабной его силе возобладать с собой, и он покорился ей и ожидал свершения от нее. Падая, он не чувствовал какой-либо боли или нагрузки, его падение было настолько понятно его разуму, что оно казалось ему лишь плавным полетом в темную бездну, дном которой был он сам, но его соприкосновение с этим дном было бы концом для сильного человек, так что сила, ведущая его, и дно, находящееся в нем самом, не могли соприкоснуться. В этой тьме сильному человеку поначалу не было видно ничего, кроме очертаний своих слабостей. Далее же из очертаний стали выходить целые картины, бывшие прошлой реальностью сильного человека. В одной из этих картин сильный человек увидел маленькую девочку лет 5-ти и себя, маленького мальчика Сашу 7-ми лет, так звали сильного человека там. На картине было показано, как он подавал песочное ведро этой девочке, и от этой картины сильному человеку вспомнилась их дружба с этой девочкой, как они были неразличимы и по детски верны своей дружбе и друг другу, только вмешательство посторонних сил могло их оторвать друг от друга. Далее же ему вспомнилась и потеря этой чистой детской дружбы, и будущая ненависть этой девочки к нему и его к ней, которая так и продолжалась до конца их редкого соприкосновения в том мире, только ей было предназначено быть обыденностью, а ему – сильным человеком. Тогда он еще не был сильным человеком, но его судьба уже знала, кем он будет, ведь именно она и делает людей тем, чем они должны были бы быть. Но сами люди не в состоянии на нее повлиять, так же, как и она на них, она лишь есть продукт человеческой жизни и вообще любой жизни в частности, а значит, она есть и безграничная вечность. В другой же картине сильный человек увидел свою безграничную любовь, девушку, сидящую на скамеечке и улыбающуюся на летнем солнце. Эта была его единственная любовь, которую он пережил еще в достаточно юном состоянии своей жизни там. Его любовь к этой девушке была воплощением возможной человеческой чистоты и верности. Их любовь была очагом, согревающим их обоих и придающим им силы для поддержания огня этого очага. В ней же они и находились ровно до того момента, пока их не разлучила цепь обстоятельств, координирующих каждую человеческую жизнь в отдельности. Эта была роковая случайность и нелепое стечение обстоятельств, но ведь именно по их течению и идет короткая человеческая жизнь, и только самые удачливые и сильные люди добираются до того момента, когда смерть уже становится приятным избавлением, а не обидной стервой, разрушающей еще сильный и молодой организм. Да, она ушла от него, когда дух его был еще слаб, но вместе со своей любовью они делали дух каждого намного более сильным и чистым. Дух каждого из них был чист и надежен, но эта автомобильная авария, в которой погибли она и ее мать, разорвала ее дух и его дух. Да, она погибла, погибла так быстро, что и не успела осознать своей гибели, но он, хотя уже и не мог ощущать ее духа, остался верен ей и поклялся себе, на похоронах ее и ее матери, что он останется верен ей и ее духу, и с этого момента сильный человек стал приобретать ту силу, которая и сделала его сильным человеком. Да, судьба, состоящая из обстоятельств и человеческого движения, сделала свое дело, она привела каждого к своему…
Перед сильным человеком мелькало еще множество картин из его и других жизней, но ни одна из них больше не затронула так его дух, как эти две первые, ни одна из них не заставила его больше вспоминать прошлое и будить ощущения. Эти две картины и эти два человека мелькали в полубессознательном потоке мыслей сильного человека. Эти две частицы его жизни… И в это мгновение, когда его контролируемое сознание стало вытеснять его неконтролируемое сознание и он уже стал размышлять об этих двух картинах, увиденных во сне, его сознание пошатнулось, и он, провалившись в своем сознании, оказался уже в водной среде, где он все также падал, только на этот раз он видел конец и окружающий его мир. В окружающем мире он видел разнообразные растения, которые он раньше не мог увидеть. Это была красота, красота подвижной природы, находящей в водной среде, но эта природа была настолько отлична от той, которую он видел там и уже здесь, что сердце его билось в возбужденном состоянии и он не мог усмирить свое возбуждение, ибо не мог контролировать себя и полностью сознавать окружающее. Он даже не падал, а погружался в эту водную среду все глубже и глубже, рассматривая все новые и новые природные красоты этой водной среды. И погружение шло плавно и легко, это было блаженство его спокойствия и равновесия. И тут сердце сильного человека быстро забилось, и его погружение в эту необычную водную среду оборвалось, но сам сильный человек не проснулся, только теперь его спутником в нем стал бездумный и серый отдых.
***
Пробудившись, сильный человек увидел окружающую его темноту в комнате и очертания двух прижавшихся друг к другу тел. Он понял, что эти два очертания были старик и его внук. Старик и внук спали, и сильный человек, несмотря на тяжелейшую жажду, не стал будить их, а, немного пристав и размяв кости, сел обратно к стене, рядом с лежавшим на полу камнем. Опять мысли переполняли его разум и изливались в бесконечном потоке сознания: «Я прозрел в своем горе, мне нужна была поддержка там, мне не нужна была отдаленность от обыденности, мне нужно было соприкасаться с ней, а не отдаляться от нее. Но я боялся перейти тонкую линию, отделяющую нас, ведь перейти ее для меня означало потерять силу, потерять настоящую жизнь, но и при этих опасностях я был обязан побороть страх и жить рядом, не становясь таким же. А я… Я не смог побороть его и из-за того, что я не смог побороть его, моя сила покинула меня, мой единственный друг, он, он – мой дух –покинул меня и не уходя от меня. Я стал одинок, не потому что потерял что-то постороннее, но потому что разочаровал свой дух, разочаровал своей трусостью. Я должен был жить рядом с ними и среди них, не теряя главного, но я испугался, а сила не может терпеть слабость и трусость. Она покинула слабость и трусость, и возвратить ее мне будет сложно, ибо тут я также уязвим, как и среди обыденности. Надо будет закалять себя в тяжелой для себя среде, но надо было закалять себя раньше, там, среди обыденности, и тогда через короткое время и она бы не смогла мне нанести урон, она бы стала только безвредной массой серости и порока, окружающая недосягаемое для себя. Но как играет со мной этот бездушный инструмент, как он насмехается над моим сегодняшним состоянием! И одновременно с этим нельзя не отметить, что он несет истину. И его истина не является всего лишь его внутренним движением, она выше его самого, и отпускает ее кто-то другой. Он, конечно, инструмент и, что бы он мне ни говорил, даже здесь он не может иметь воли, но он не только инструмент для меня, он и имеет другое предназначение. Какое же? Быть может, им кто-то управляет? Неужели этот жалкий кусок неживой материи может иметь такую силу, пусть даже и тут? Неужели он сильней меня и моего духа.? Неужели в его речах больше истины, чем в моих? Я сейчас всего лишь существо, превосходящее животное, но кто же он? Кто же?» – и разум сильного человека стал меркнуть, и через некоторое время он уже был в дурмане. Он отдыхал в темном для сознания сне.
***
Отдыхал сильный человек, но разум жил в нем, и знакомый голос услышал сильный человек:
– Мне есть что тебе сказать.
– Ты?
– А кого ты хотел тут услышать?
– Зачем ты тут?
– Я здесь для того, чтоб помочь.
– Ты мне все сказал, что мне нужно знать от тебя.
– Ты ошибаешься, тебе еще много можно взять у меня.
– И что же ты можешь мне дать?
– Знание о разумной жертве и подавлении ненужной страсти.
– И в чем же состоит твое знание?
– В разуме, контролируемом самим исполнителем. Если ты сможешь побороть ту агрессию, которая у тебя будет во время исполнения, то ты сможешь не стать тем, кем тебя хочет увидеть жертва.
– И кем же меня хочет видеть жертва?
– Зачем ты задаешь вопросы, на которые сам знаешь ответы?
– Ты сам знаешь, что тут мне нужен глоток этой бессмысленной лжи.
– Но разве ты тот, который был слаб там?
– Тут даже сильный теряет все, и вернутся туда сильным человеком будет очень тяжело.
– Тяжело не тяжело, а для тебя это необходимость, иначе жизнь сильного человека будет закончена, а тело будет лишь жалким шалашом для жалкого чувственного человека. Но не вводи себя в заблуждение, силу ты потерял еще там.
– Да, жалкого и чувственного, но я буду бороться за себя, за свою силу.
– Бороться тебе в первую очередь придется с собой и своими слабостями, из-за которых ты пришел сюда.
– И все это мне будет говорить удобное орудие воплощения.
– Я орудие, но разве топор не может созидать?
– Камень намного меньше приспособлен к созиданию.
– Как и топор более приспособлен к разрушению. Ты слишком отвлечен от главного.
***
Веки сильного человека тяжело раскрылись, и отдохнувшие, но еще мутные, глаза встретили лучи встававшего утреннего солнца и все еще спящих и прижавшихся друг к другу старика и внука. Привстав и размявшись, измученный жаждой сильный человек снова не стал будить их, а, взяв камень, лежавший у стены, вышел с ним из дома.
– Зачем ты зашел в мой разум?!
– Я и не заходил.
– А каким образом ты побывал там?
– Где там? Я был в сознании, как и ты.
– Но я тебя слышал во сне, а не наяву.
– О, некоторые дурманят себя и явью, но ты, видимо, не из них. Я твое орудие, но ты еще не знаешь моего полного предназначения. Не превозноси себя, – и, сказав это, сильный человек направился обратно в дом. Войдя в него, он бросил камень на пол возле стены и сел рядом же. Закрыв глаза, он снова погрузился в свои мысли: «Где моя воля? Где моя обычная человеческая воля? Когда я начинаю говорить с ним, меня словно кто-то держит и не хочет дать мне быть откровенным с ним. Неужели я всего лишь жалкий трус, вошедший сюда не по своей воле? Сам ли я себя привел сюда?!… Нет, нет, моя воля пока еще в моей власти, просто ушедшая сила и ее сделала не столь властной надо мной. Сейчас надо мной властвует плоть, да, та самая плоть, от которой я сейчас так далеко, но в которой живет то, что управляет и тем, чем живу сейчас я, и тем, что от меня так далеко, но осознать это ни один человек не в состоянии, ибо осознать свое……. ААААААА!!!!…………. Свое!…… Свое… Нет, это выше меня! Выше не только меня, но и всего разумного в мире!…» – сильный человек уже не контролировал свой разум, ибо попытался за него зайти. Он бился в истерике и не мог держать себя в руках. Он лежал на полу и бился, воя и выкрикивая непонятные и неосознаваемые звуки. От этого шума проснулся старик с внуком. Увидев бьющегося и кричащего незнакомца, они бросились к нему.
***
Сильный человек еще сильнее ослаб и только старанием старика и его внука он не ослаб настолько, что смог бы выпустить последние частицы еще оставшегося в памяти духа, но уже потерянного в том варианте, в котором он мог ему помогать. Так или иначе, он пережил эту слабость и не отпустил от себя последние частицы духа, сохранившиеся в памяти, пусть и не имеющие утерянную силу, но и не менее спасительные для него в эти мгновения. Он остался жив и постепенно стал приходить в себя. Этот странный день стал подходить к концу, и взошедшему солнцу оставалось недолго еще стоять над этой средой, оно постепенно заходило за горизонт. Старик все сидел на полу и изредка вставал для того, чтобы помочь сильному человеку впитать в себя влагу. Старик уже ожидал прихода внука, посланного, как обычно, за водой, за живительной влагой, которой питались здесь люди, точнее, питая то, что от них тут остается. Не обходя себя и свой труд, старик все так же продолжал сидеть на полу, поднимая иногда голову кверху. Да, он молился, но, молясь, он не осознавал, кому он молится и за что он молится, и зачем он молится. Для него все это не имело значения, главное, что для него имело значение, это его ощущение приближения к тому, кого он даже не осознавал. Внутри себя он не верил в свое приближение к кому бы то ни было, но его высокомерная горделивая возвышенность не давала ему признаться себе в своем неверии. Он, как страстный, зависимый от дурмана человек, наслаждался своим воображаемым приближением. Как ждущий новый дозы дурмана, он ожидал нового приближения. Он сидел, подняв голову кверху и сделав мученическую гримасу на лице, и выпрямив спину, поднимаясь в воображении к воображаемому богу, протянул руку вперед. В воображении он касался ею руки своего воображаемого бога, и при этом его мученическое лицо совсем не отражало его внутреннего блаженства, его сказочного удовольствия. Его сегодняшнее удовольствие можно было бы сравнить только с тем плотским удовольствием, которое он получал еще там, до своего ухода сюда, оставив там только порочное грязное тело. Сюда же он пришел только потому, что его самолюбие захотело уйти из того порочного болота, которое представляло к моменту его ухода его тело. Сюда его заставило прийти его порочное тело, жизнь в котором уже не могла доставлять то удовольствие, которое оно доставляло ранее. Уйдя из своего болота, он не стремился найти новые пути, которые бы ему помогли найти его искупление, он всего лишь стремился получить возможность для получения нового удовольствия, удовольствия в духовной оболочке. Но признаться самому себе он не мог в своем корыстном помысле, его высокомерная душа не давала ему быть откровенным даже с самим собой.
И вот, приближаясь к своему воображаемому богу, он услышал голос того, кого воображаемый бог представил ему как пророка и спасителя его, и старик верил своему богу, ибо не мог быть откровенным с самим собой и в глубине своей души надеялся на избавление, надеялся, что его минет искупление. Он открыл веки, чтобы уйти из воображения и ответить голосу его спасителя, и спросил своего спасителя: «Что ты сказал?» – спаситель же еле сидел и дрожащим голосом ответил: «Я сказал, что истина твоя лжива и вера твоя низка». Старик после этих слов внутри кипел от переполняющей его злобы, но даже здесь он солгал себе и продолжал погружать себя в завесу дурмана, спаситель же продолжал обличать его:
– Знаешь, почему ты меня поил?
– Нет, но я знаю, что я бы напоил всякого нуждающегося.
– Лжешь! Ты только вливал уже добытую воду, ты только красуешься своей добродетелью. Тебе нужна внешняя доброта, а не сама доброта. Да и как можно утверждать, что ты напоил кого-либо, если вливал ты воду, добытую другим.
– Когда я мог, я добывал ее сам.
– Лжешь! Ты пришел сюда тогда, когда ты уже ослаб, а ослабел ты еще там. Там, где ты не поил всякого нуждающегося, там, где гнил ты и наслаждался порочными удовольствиями.
– Ошибки делают все…
– Все?!…. А какая цена им?!…..
– Цена им может быть и высока, но твое сострадание должно понять любого порочного, взошедшего на земле и зашедшего на ней же.
– Но ты ведь еще не зашел, ты там, а здесь лишь пытаешься обмануть себя и продолжать без страданий получать удовольствие, ведь там ты уже износил и измучил свое тело, и оно ослабло и стало причинять слишком много боли и отказало в удовольствиях! Поставило тебя на диету, кусок мяса, прикрытый жалким самолюбивым, гордым духом! Ты жалок!… Ты жалкий кусок мяса!..
Старик был раздавлен, он был запутан и не мог разобраться в своем горящем клубке жалких обид и порочных надежд. И еще его гордость полыхала от злобы, и он не мог выплеснуть эту злобу и мог только бессвязно смягчать атмосферу:
– Ты ошибаешься, и я тоже ошибался. Ты слишком чувственен для этого места.
– Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха! Не лги себе, старик!
– Тебе тяжело здесь.
– Да, не легко, но мое пребывание здесь необходимо, но ты здесь ощущаешь себя хорошо только потому, что только забавляешься и ищешь спасенья. Тебе тут хорошо, потому что ты тут нужен, нужен таким, как я.
Губы старика задрожали.
– Увы, для тебя, но я не тот пророк, которого ты хотел увидеть во мне. У меня тут свои цели, а ты всего лишь один из инструментов на пути к ней. Был бы ты другим, ты бы не стал тем, кем ты являешься сейчас, но ты сам себя сделал таким, ты сам сделал из себя инструмент.
– Я?!…
Сильный человек встал на ноги и ощутил новый прилив сил, его изнеможение куда-то исчезло, и он стал оглядывать помещение и искать на полу оного камень. Наконец возле одной из стен он заметил камень, с которым пришел в этот дом и которой его же сюда и привел. Подойдя и подняв его, он направился обратно на тоже место, где сидел и лежал ранее. Старик же в эти мгновения полыхал, но одновременно жутко боялся, но дурман не давал ему осознать всю правду своего страха. И увидев, как сильный человек разговаривает с камнем, старик перестал двигаться, он, как мышь, живущая в своей норе и увидевшая кобру, замолкнувшая в движениях, чтобы кобра не могла обнаружить ее, застыл в своей сидячей позе.
– Я знаю, что ты мне нужен, и сейчас исполню то, чего он достоин.
– Не торопись в деяниях, но знай истину и верши ее.
– Он получит то, чего достоин.
– Ей, старик чего ты молчишь и застыл, как бревно?! – Старик только дернул губами, но ни звука не смог вымолвить.
– Ты можешь хоть себе и мне признаться в своей слабости?!… Не лги себе старик!.. – И опять старик не смог вымолвить не слова.
– Ну, видимо, твои слабости довели тебя до того, что страх стал для тебя непреодолимой преградой! Видимо, пришел черед сломать преграду, отправить тебя к тому, к кому ты так стремился! Твой сон закончился, начался другой! – и, прокричав эти слова, сильный человек поднялся и кинул камень в старика. Камень попал прямо в лицо старику и мгновенно изуродовал все его лицо. И хотя он после этого лежал без сознания, жизнь в нем еще теплилась. Подойдя к старику, сильный человек взял немного окровавленный рядом лежащий камень и стал бить старика по голове: «Ты заслужил это!… Ты заслужил это!..», – повторял звериным голосом сильный человек, и зверь правил в нем эти мгновение, и продолжал он бить старика, пока кровь ручьем не полилась из пробитой головы старика, разливаясь по полу. И, выбежав после этого из дома, сильный человек потерял своего зверя. Он плакал истерическим ревом маленького ребенка. Он рыдал и рыдал, он страдал за этого жалкого старика. Он осознал свою ошибку: «Я слеп!…. Я слеп!.. УУУУУУУУУ!…… ЫЫЫЫЫЫЫ!… МНГЫЛК!… Как мне быть?! Я упал, я упал ниже того уровня, который я презирал. Я презирал и сам падал, и упал. Мне не нужно было уходить презирать. Я сам должен быть презираем за свои пороки! за свои пороки!… Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха!… От кого я себя прятал?! От кого я прятался?! От кого они прятались?! От кого?! УУУУУУУУУУУУ!!!!…. Ммммммммммммммммммммм!… КХТКЛЭ!…. Кто я?!!!!!!!!!!!!!!!!!!!», – Сильный человек уже осознавал то, что с ним произошло, но он никак не мог понять, что ему делать.
Конец первой части.
2003-04-26. |
