Дяденька пообещал встретить его как родного ,когда через некоторое время он попадёт в это богоугодное заведение и настоятельно порекомендовал вспомнить, как на самом деле было дело. Особенно его интересовал вопрос, кто были те шесть убежавших счастливчиков. Его отправили отдыхать в ту самую историческую пятую камеру. Через час в камеру ворвался разъярённый Степаныч, которого оторвали от гостей и праздничного стола ( у жены был день рождения) и позвали к коменданту по случаю поимки одного из девяноста распиздяев его курса. А поскольку коменданта боялись не только рядовые и офицеры но и даже начальники училищ, Степаныч после общения с дядей–комендантом был взбешён так , что я думал что он начнёт прямо в камере биться башкой об стену.
- Десять суток ареста и отчисление из училища, если не скажешь, кто с тобой был.
Для него это было самый хуёвый из всех возможных исходов, ибо он происходил из семьи потомственных военных, имел заслуженного и уважаемого отца- лётчика и быть отчисленным из училища ( 10 суток по сравнению с отчислением просто мелкие дробезги) было равносильно смерти. Бортовой процессор выдал ещё одно решение - если будут сильно пытать выдать им супостатам своего кореша Вовку ( а хули, он отличник, на хорошем счету, ну отсидит с ним за кампанию), потом, если что, можно будет вложить Никиту, потом Шурика. Единственное кого он не мог заложить, это Серёгу Вагнера, потому что тот уже сидел, и после этого у Вагнера не оставалось шансов остаться в училище. Он рассуждал так , что вложив пять человек, они могут поверить что больше и не было, т.к. кто ж их считал , когда они в доли секунды скрылись из глаз, когда убегали.
Варианты эти он оставил про запас, а пока с риском для жизни излагал свою первоначальную версию. Степаныч долго орал и потрясал кулаками, но не добившись ничего кроме слёз искреннего раскаяния, забрал его в училище. После отбоя, к нему подошёл Никита и позвал в каптёрку- там собралась вся гоп-кампания. Их очень интересовал вопрос, - что он про них рассказал. Насладившись их ожиданием, видя как они писяют от страха, он сказал, что был вынужден рассказать правду. А потом рассказал побледневшим сокурсникам выученную наизусть историю. Их радость воплотилась в пузыре водки и пиве, которые он пил, как почётный гость, закусывая жаренной картошечкой с хлебом с маслом , за которыми они сгоняли на кухню к знакомому хлеборезу. Он был героем и гордо рассказывал как послал на хуй коменданта , Степаныча и всех других мудаков, в общем после водки в нём проснулся бумажный тигр.
На следующий день хмель прошёл, допросы продолжились, но поскольку водка была выпита, выхода у него не оставалось, и он как Штирлиц вплетал для убедительности в свой рассказ детали, подтверждающие его версию.
Самое хреновое в этой жизни это томление в неизвестности - он томился целую неделю и целую неделю его пытали самыми изощрёнными способами. (Уже будучи офицером, он понял зачем им было так нужно знать кто с ним был. )
Через неделю, поняв, видимо, тщетность попыток узнать правду, руководство от него отстало и свершилось самое счастливое в его жизни событие- объявили семь суток ареста и отправили на губу. Из училища не отчислили.
На губе как на губе –ночью полёты, днём по 9 часов тяжёлой физической работы на объектах народного хозяйства, 9 часов строевой подготовки и целый час на принятие пищи и свободное время.
Зато, когда его взвод отправили в караул, он был назначен выводящим на губу - выводящий на губе, в отсутствии начальника, самый главный человек. Жизнь всех сидельцев зависит от выводящего. Выводящим может стать только тот, кто отсидел не менее 5 суток. Он был гуманным выводящим , сильно личный состав не ебал. Со второго этажа, где в одиночках сидели подследственные, запомнился ему молоденький сержант , который сидел уже 3 месяца и ждал суда за то, что во время учения задавил танком своего сослуживца. К работам подследственных привлекать было запрещено, но ему было жаль сержанта и он выпускал его ночью дрючить сортир- благодарность сержанта была безмерной, он готов был языком вылизывать толчки, лишь бы не сидеть в одиночке.
И вот теперь на встрече он решил выяснит наконец то. почему его так долго пытали, если курсовой стукачёк (о существовании которого он знал и не осуждал, потому что на месте этого бедолаги мог оказаться и он) особисту наверняка всё рассказал. Не открою секрета, если скажу , что в те времена ( и в эти тоже) в каждой роте , да и в институтах были стукачки ибо военная контрразведка ( во время войны СМЕРШ) – организация серьёзная, слюнтяйства не терпела.
Уже под утро в сисю пьяные, но счастливые, они со Степанычем уединились, и он попросил за давностью лет раскрыть сей секрет. И Степаныч признался , что знал всех героев той драмы и перечислил их. В числе тех кого он назвал не оказалось одного человека. И тут его осенило- на курсе было два стукачка, и особисты хотели их обоих проверить на вшивость, т.е не дают ли они дезу. Естественно, каждый из стукачков не знали о существовании другого – это старый приём агентурной работы. И вот подвернулся случай проверить обоих. Им было важно получить информацию от обоих и сопоставить с тем, что скажет он .
А эта комбинация у них накрылась, потому что один вложил четверых из шести и второй тоже четверых из шести, но других, и бедные особисты ломали голову, кому верить. Прояснить ситуацию мог только он, а с ним вышел облом. Что удивительно, оба не назвали Серёгу Вагнера ибо понимали , что тогда ему пиздец.
Одна из тайн была раскрыта, но появилась другая- кто же всё таки второй стукачёк ( об одном он догадывался)- сдаётся мне что он из этой группы весёлых самовольщиков, но этого не суждено узнать никогда, ибо на личных делах агентов стоит гриф «Совершенно секретно. Хранить вечно» |
