Саша шла по улице, держа в левой руке куртку, а в правой – давно потухшую сигарету.
Смотрите. Смотрите все, от официантов до сильных мира сего. Смотрите, насколько мне плевать на вас, на ваши стереотипы и мещанское, ханжеское мнение. Что, не нравится? Что именно вам не нравится? Что вы так – не можете, что я – сильнее вас всех, вместе взятых?…
Ненависть, злость, агрессивность увеличивались, будто снежный ком; на них налипали сальные взгляды, смешки, указующие пальцы. Саша шла все быстрее и быстрее; до дома она добралась почти бегом, но за всю дорогу, хотя ей было и холодно, и не уютно, она так и не оделась, потому что одеться значило – признать свое поражение, согласиться со своей ролью дешевой комедиантки, хотя чем тогда был этот марш-бросок через весь город в неглиже, если не дешевой комедией (в крайнем случае – фарсом)?
Когда противопоставляешь себя обществу, то автоматически предполагаешь, что ты – выше и лучше этого общества. Но тут спорным остается критерий сравнения; этот критерий настолько сомнителен, что ты сам не уверен в нем, и неуверенность постоянно напоминает о себе – мозолью, привкусом во рту, ощущением собственной ущербности, и, в конце концов, начинаешь понимать, что ты и есть та самая дрожащая тварь среди имеющих право, и ты на самом деле не выше, а ниже каждого из них, и, что еще ужаснее, - слабее, ибо сила – в единстве, а нас, одиноких, пытающихся что-то доказать, очень мало, и самое страшное, что мы – врозь…
Чтобы как-то отвлечься от ощущения присутствия Других, Саша начала придумывать слова на слог «тре-«. Трест, трепанация, треножник… (дверь подъезда, лифт…) Тревожная трель трембиты требовала третьей тренировки… Какой бред… Наконец-то дома…. Скрип замка – нет, ТРЕск, преодолевающий ТРЕние; куртку – та ТРЕмпель, сигарету – в пепельницу (ТРЕугольную)…. Спокойно! (аутоТРЕнинг).
И еще два часа Саша пыталась смыть с себя горячими струями воды грязные взгляды, потные руки, тянущиеся к ней через толщу воздуха, ощущение своей принадлежности этим влажным глазам, толстым пальцам, бритым затылкам… Слезы смешивались с водой; ей хотелось раствориться, стечь вместе с мыльной пеной в канализацию, потому что там ей – место, потому что не заслуживает она большего со всеми своими безумными идеями и непомерными притязаниями…
Бегство от Другого – это всегда в первую очередь бегство от себя; но уничижение себя – это всегда тяга к Другому. Человек не бывает полностью, тотально один; в нем самом всегда ведут диалог два его «Я» – Я-Я и Я-Другой; но этот Я-Другой – не Цербер, не Super-Ego, он не выше и не ниже, он не упрекает и не восхищается, он – именно Другой, кардинально отличающийся от нас и живущий в нас эскизами лиц прохожих, запахами соседей по лестничной клетке, отголосками разговоров в соседних купе поездов…
Вода – порождает и излечивает, но именно она – губит, потому что чрезмерное порождение ведет за собой эпидемию чумы и ядерные взрывы. В ней столько женского, что она внушает страх, но столько мужского, что она не дает этому страху вырваться наружу, а сдерживает его на самом дне, рядом с пиратскими кладами и экзотическими рыбами; и иногда до этого страха хочется дотянуться, взять его в руки, рассмотреть со всех сторон и в конце концов осознать, но металлический шарик, брошенный на дно Мариинской впадины, будет тонуть в ней больше часа, а у нас не хватает решимости задержать дыхание так надолго, и вот – Уроборос кусает себя за хвост и закручивает нас в этом водовороте, называя это таким сухим (?) и нелогичным для данного случая термином – «круговорот воды в природе».
Саша дотянулась до полотенца, насухо вытерлась и вышла из ванной; остановилась перед трюмо и долго рассматривала свое тело.
Казалось бы как просто: Я – это Я. Руки, ноги. Белая кожа, зеленые глаза. 165 см., 65 кг.. .. А если вдуматься, я – лишь точка в бесконечности, но в порыве эгоцентризма, бесконечность сжимается в линию, а линия – в точку, и вот, точка уже и есть бесконечность, а значит – бесконечность и есть я. Сознание раскалывается перед этой неэвклидовой логикой, остаются только зрительные образы, но эти зрительные образы натыкаются на отражение, руки-ноги, а глаза…. А глаза смотрят на меня, бесстыдно меня разглядывают, будто я все еще там – по ту сторону двери, по ту сторону дома-крепости, последнего предела….
Да, Андрей прав. Все-таки шизофрения. Нужно срочно что-то делать, чтобы не утонуть (опять вода?) в этом потоке бессознательного…
Саша быстро оделась и достала телефонную книжку. |
