«Все просто и легко –
Мы были словно дети,
А нам дорогой – лунная свеча,
И с неба молоко
Лилось к нам на рассвете,
И пил я небо с твоего плеча…»…
«Мальчик, потупив глаза, молчаливо вздыхал,
Кудри его теребил сорванец-ветерок.
Девочка что-то шептала, смотрев на восток –
Там поднималась звезда, озаряя причал»…
«…Тиши порвалась нить,
Расколот воздух громом,
Сиренью заварила чай весна.
И запах не испить,
Не насладиться словом,
Слетевшим, с губ любимой допьяна»…
Набежавшая волна ударилась о валун. Брызги, переливающиеся светом – они посмотрели друг на друга.
- Пока мы вот так здесь сидели, я успела сочинить стихотворение. Послушай, как тебе…
Мальчик, потупив глаза, молчаливо вздыхал, кудри его теребил сорванец-ветерок. Девочка что-то шептала, смотрев на восток – там поднималась звезда, озаряя причал. Ну?
- Красиво.
- И только-то… А ты?
- Что, я?
- Ничего. Я тебя люблю. А ты? А ты меня любишь?
- Да, - и он опустил взгляд на руки, которые опустились на колени, колени медленно погружались в воду. Вода была призвана залечить свежие ожоги от полуденного солнца. Солнце уже садилось, как и мальчик, который стоял под водой на коленях, обхватив руками ноги девочки напротив. Она, в данный момент, помогала ему оставаться погруженным в августовское море «по макушку», в которой еще стояло брызгами малой терции от Ля, или что-то в этом роде, - это «да», оно ускользало, уносимое большой водой.
- Почему же ты никогда не говорил мне это?
- Что не говорил?
- Что любишь меня.
- Я говорил, - и он снова взобрался на прежнее место, где лежала, аккуратно сложенной одежда. Его и ее.
- Напомни, пожалуйста.
- Хорошо. Когда мы шли сюда, у платанов, ты меня спросила: «Не знаешь ли ты, кто приносит мне свежие полевые букетики по утрам и ставит у порога?» - я ответил: «Я». Когда дюны были уже позади нас, ты снова спросила: «Кого тебе часто больше всего не хватает?» - я ответил: «ТЕБЯ»… И когда мы перебрались на этот валун, с которого так хорошо виден причал, я сказал: «ЛЮБЛЮ». Ты переспрашивала, но я уже не отвечал. Потом мы замолчали. Потом…
- Потом я сказала: «Пока мы вот так здесь сидели, я успела сочинить стихотворение. Послушай, как тебе…
Мальчик, потупив глаза, молчаливо вздыхал, кудри его теребил сорванец-ветерок. Девочка что-то шептала, смотрев на восток – там поднималась звезда, озаряя причал. Ну?».
После она добавила: - Как тебе?
- Коротких встреч, разлук,
Коротких канителей,
Нам не дано продлить мгновений сон.
Я банил outlook… ой, не… чего-то не то… разлук… лук… длук… мы ж длузья, любимая… мда…
Ведь у любви нет слуг,
Ведь у любви нет целей…
Сон… патиссон… - промолчал он в ответ, только спросил. – Будем?
- А ты знаешь как?
- Нет. А ты?
- Нет… - она покраснела, замолчала. Ее губы изредка приоткрывались. Она тихо что-то шептала, смотрев на восток, где в коротком мгновении гризально вычерченного последнего луча уходящего солнца, блеснула, будто и впрямь поднимавшаяся вестница – ангел небесный – звезда парадоксально физике земной, опрокидывающая низ и верх неба – захлопнулась очередная странница памяти. |
