За окном пятый год стройка шла,
За окном всё машины ездили,
Да дороги в снегу истоптанном
Табунами дикими грезили
А в окошко глядела девочка,
Глазки чёрные, смышлёные, ясные.
А за стеной жили верою-правдою,
А за другой – что ни ночь – поножовщина…
А не гляди ты в окошко, девочка,
Не смотри на людей ты измученных,
А возьми ты горбушку хлебушка,
Да навстречу весне – в чисто полюшко!
Не проспи её, ненаглядную,
Не спугни её, непокорную…
А на поле таял снег. А на поле было привольно и тихо, талым снегом да жухлыми травами пахло поле. И никого на поле не было. Только чёрные галки да гроздья прошлогодней рябины. И дышалось легко, и душа талым снегом умывалась.
Здравствуй, Поле!..
А за полем лес поднимался, дубовый да ясеневый. Лесной тропкою шла девочка, да глядела, как лес весенний умывается, как синицы чистят каждую веточку, как кора чёрная о жизни поёт да снег талый о зиме плачет. Как из прелой листвы в местечке потаённом травинка зелёная выбилась, к весне путь пролагая. Как в хмуром ельнике шапка снежная пала, солнцем пригретая.
Здравствуй, Лес!..
А где-то в старой квартире за деревянной дверью обитает мохнатый щенок, пахнущий парным молоком и тёплыми каштанами. Лежит на потрёпанном коврике да лапами во сне перебирает. Потрескивает уютно лампочка, из угла стеклянным глазком глядит неусыпный счётчик, из-за дверцы шкафа виднеется клетчатое детское пальто, хранящее следы талого снега, а у двери застыли верные тапочки.
Зажгли свет, и абажур укрыл стены кружевными накидками из тени. Внесли чай. На хрустящей белой скатёрке поёт-посапывает синий чайник, окруженный сахарными ажурными чашками. Пахнет теплом и почему-то еловыми шишками.… Ах да, это ведь проигрыватель играет Грига…. Поёт в углу швейная машинка. Поют запотевшие стёкла за пыльной ситцевой занавеской. Поёт старый диван, укрытый лоскутным покрывалом. Поёт прадедушка книжный шкаф, каждой книгой, каждой страничкой поёт. Поёт хрусталь за стеклом. Хрипят (поют!) давно умолкшие напольные часы с кукушкой. Беззвучно поёт щетинистый вытертый ковёр. Дышат стены в тусклых обоях. Дышит память.
Здравствуй, Дом! |
