Я вижу ее в объективе своего фотоаппарата. На ней легкое платье. У нее хорошая фигурка. Но нельзя сказать, что она красива. Она смотрит на меня, нервничает, ее пальцы с перстнем теребят бусы на шее.
- Я хотела бы, чтобы вы посмотрели на мою ванную, - говорит она.
- Да.
Мы заходим в ванную.
- Я не знаю, как вы это сможете понять… но, поймите, что для меня это важно.
- Я постараюсь.
- Мне рекомендовали вас, как очень понимающего дизайнера.
- Спасибо.
- Дело в том, что у меня есть тряпочка…
- Тряпочка?
- Да. Которой я вытираю везде пыль.
- Понимаю.
- Я всегда ее вешаю на эту вот трубу, видите? Но ведь это не красиво, когда она лежит там, у всех на виду?
- Вообще-то, да. Какие ваши пожелания?
- Ну, я думала, вы знаете. Может, направить эту трубу куда-то в другую сторону?
- Ну, стоит ли, из-за какой-то тряпочки?
- Не какой-то. Я вот, предлагаю сделать какой-нибудь шкафчик. Чтобы через него проходила труба.
- Шкафчик для вашей тряпочки?
- Да. А что?
- Нет… Ничего.
Она прекрасна. Она прекрасна в своей непосредственности. Сегодня это редкое явление. Особенно в этих слоях населения. Мы стоим и смотрим друг на друга. Кажется, я смотрю на ее грудь.
Я в своем офисе. Это моя фирма. У нас не так много сотрудников. Но зато много заказчиков. Мы делаем дизайн для всех ночных клубов и шикарных ресторанов города. Я не люблю торчать каждый день в этом подвале, и потому посещаю лично своих заказчиков. Я начинал это дело собственными силами. А вообще-то, сначала я мечтал стать художником. Но мечта – это иллюзия. И ей иногда не суждено сбыться вовсе. Ну что ж… В этом мире ничего не бывает вечным. Все когда-то проходит, сходит на «нет». И любовь – в том числе. Я не могу назвать себя счастливым в этом отношении. Может, кто-то и может. А я – нет. Ну что ж… Я вполне еще молодой, и многие находят меня симпатичным. Я посещаю спортзал, и вообще, не хочу стареть. Наверно, это с каждым, кому уже за тридцать. У меня красавица жена, но между нами ничего нет. Уже нет. Я не знаю, что во мне находят женщины. Кроме цинизма и шарма от шрамов (последствия прошлых ошибок) – ничего больше не осталось. Да, мне нравятся женщины. Я вижу их каждый день на улицах, и для меня это наказание…
Звонит мобильный телефон. Я беру трубку. Вера. Ее номер высвечивается на экране моего телефона пульсирующим сердечком. Я не менял эту заставку, как вы думаете, сколько?..
- Привет, милая, - говорю я.
Хотя оба мы понимаем, что не имеем права называть так друг друга. Она спрашивает, сильно ли я занят. Когда освобожусь? Может, проведем этот вечер вместе? – говорит она, - мы уже давно никуда не ходили…
- Что бы ты хотела, милая?
- Я хочу увидеть тот ресторан, как он там называется? Который ты делал…
- Леонард.
- Да. Леонард. Ты как?
- Хорошо, давай сходим. Я перезвоню тебе, когда освобожусь. Целую.
Я кладу трубку, смотрю на молоденькую Иринку. Она улыбается мне. Я тоже улыбаюсь. Наверно со стороны я кажусь счастливым.
Наступил вечер. Еще один скучный вечер в моей жизни. Да и в ее тоже. Мы просто выполняем свои функции – мужа и жены. Но когда-то все было совсем иначе. Когда ты молод, ты способен удивлять, способен на безумные поступки. Возможно, у нее кто-то есть. Я не знаю. Но пытаюсь это узнать всякий раз, когда вхожу в нее, молча, молча и без того трогательного трепета, что был раньше, как будто мой член может мне что-то о ней рассказать, как будто мой член - посредник в наших с ней потерянных отношениях. Как будто он – единственное, что нас еще как-то связывает. Или, как говорит наша новая сотрудница Иринка: «коннектит». Чушь!.. После тридцати, что бы там ни говорили, а жизнь идет по наклонной линии. Даже в моих дизайнерских эскизах эта линия встречается чаще всего. Как замечательно! Я чувствую, что старею. Мне не понятна современная музыка, и это новое поколение со своими кумирами. Они тоже замечают, что я для них труха. Я жду, что скоро они займут мое место. Я чувствую, что иногда меня берет злость, за то, что они еще способны обниматься и целоваться на улице, что девчонки могут носить эти нелепые одежды, гольфы и гетры и «фенечки», и черт знает что еще, чего уже не наденет моя жена… Не существует проблемы отцов и детей. Есть проблема молодости и старости. Я никогда не поверю, если кто-то скажет, что эти поколения смогут ужиться. Посмотрите, сколько талантливых молодых людей выброшено на улицы, только потому, что положенные им места в этом мире заняты стариками, которые за выслугой лет считают в праве их занимать. Вы думаете, они, эти старики, не понимают, что они уже просто мусор? Они это понимают. Но такова месть этих дряблых телом и депрессивных представителей прошлых поколений всему молодому, всему, к чему они не имеют уже никакого отношения, чего никогда не переживут снова.
Все в этом мире только ради этой быстро уходящей сквозь пальцы поры под названием молодость. Или я не прав? Идет война со старением. Изобретаются различные вакцины. Пропагандируется культ молодости в масс-медиа.
Ресторан «Леонард». Мы сидим с Верой за одним столиком. На ней новое платье. Наверно, она хотела его одеть уже давно. Она очень хороша в нем. Но весь мой интерес к ней растает, после того, как я войду в нее, в поисках чужих мужчин. А может, у нее никого и нет. Я не хочу об этом думать. Может, я уже и не ревную. Она смотрит по сторонам.
- Ты знаешь, мне очень нравится, как ты сделал все.
- Благодарю.
- Прекрати. Мне всегда нравилось все, что ты делал.
- Я чувствую себя обязанным.
- Да нет, - она достает сигарету, прикуривает, - Нет…
Я смотрю на нее долго, силясь что-то понять. Она ощущает себя неловко, смотрит на свою сигарету, вертит ее в руке, улыбается, говорит:
- Это вторая за сегодня.
- Я ничего не имел в виду.
- Просто я сказала, что бросаю. Что у тебя на работе?
- Как всегда. Еще один заказчик. Ночной клуб.
Мы говорим с ней о том, о чем всегда говорим дома. Сейчас мы в ресторане. Но разве что-то меняется? Кроме того, что на нее пялится какой-то молокосос за угловым столиком. Может, я ревную?
Мы приходим домой. Она уходит в комнату, снимает платье. Я сажусь на диван, снимаю носки и брюки. Потом она уходит в ванную. Я просто ложусь в постель. Когда она выходит, пахнущая какими-то гелями и шампунями, я уже почти сплю. Она осторожно забирается в постель. Я хочу знать, о чем она сейчас думает. Не собирается ли она трахнуть меня. Коснуться ненароком. От этих мыслей у меня эрекция. Я слышу, как ее волосы касаются меня.
Некоторое время она просто лежит. А потом спрашивает:
- Почему ты никогда не интересуешься, где я провожу время?
- Где ты проводишь время?
- Если тебе не интересно, зачем спрашивать?
- Мне интересно.
- Нет. Тебе все равно. Знаешь, что самое страшное?
- Нет.
- Это твое молчание. Если б ты хоть что-то говорил, мне бы было легче. Намного легче. Хоть бы врал. У тебя кто-нибудь есть?
- Нет. Кроме тебя никого.
Так мы и заснули. Сны мне снятся не часто. Но в этот раз я видел свою клиентку. Она вошла в эту комнату обнаженная, и легла в нашу постель. Как если бы это было наяву. Но Вера не проснулась. Несмотря даже на то, что мы всю ночь занимались сексом с моей любовницей.
Утром я проснулся оттого, что мою щеку гладила рука. На пальце было то самое кольцо. Я открыл глаза. Но это оказалась рука Веры. Мне было интересно знать, был ли у нас с ней, с Верой, секс этой ночью. Она выглядела так, как если бы ничего небыло. Спрашивать я не мог.
Я сидел в офисе, и никак не мог сосредоточиться на работе. Я думал об Анне.
Следующей ночью я снова видел ее во сне. Снова она была в нашей постели. Не могу сказать, моей.
Утром я поехал к ней.
- Я только что вернулась с пробежки, - сказала она, - у нас тут озеро, если вы видели. Я по утрам там бегаю. А вы что-то принесли?
- Да. Я хотел показать вам эскизы.
- Хорошо. Подождите меня. Я сейчас.
Она уходит в ванную.
У меня поломалась машина, и Генка подвозил меня. Это мой друг. И у меня от него практически нет секретов. О чем мы только не говорили с ним. Но этот вопрос я еще не задавал. Я спросил, любит ли он свою жену.
- Старик, ну ты такое спросишь!
- А я нет, - сказал я.
- Ты че это? Она у тебя супер.
- Я знаю. Но все равно, любви нет. Но разводиться тоже я не хочу. Я не вижу без нее своей жизни. Понимаешь, мы уже столько времени вместе, что даже если вы и не любите друг друга, существования порознь тоже невозможно представить. Ну, не знаю, как объяснить…
- Понимаю, старик.
- Тут еще и память вмешивается. Воспоминания, которые нас держат. Что-то общее появляется.
- Да. Все это непросто. Если не воспоминания, так квартира и мебель. Точно.
- Я знаю, что я в ней люблю. Душу. У нее замечательная душа.
- Не только.
Вера ехала в своей машине, когда увидела Андрея с какой-то женщиной. Женщину она не знала. Но успела заметить, что она не так красива, как она. Но он рядом с ней выглядел так, как давно не выглядел с ней - счастливым. На какое-то короткое время в ней промелькнула тень ревности. Но может, так и лучше, подумала она. Я хочу, чтобы ему было хорошо… И она остановила машину, глядя вслед счастливой паре. Это была Анна.
Ночью они снова лежали вместе, в одной постели. И она боролась с желанием нарушить этот тихий и молчаливый союз. А он ждал прихода сна, и вместе с ним, и его ночной любовницы.
Вера в кафе фитнесс-клуба со своей подругой. Пьют соки.
- Ты какая-то встревоженная последнее время, - говорит Алина, - что-то случилось?
- Не знаю… Или со мной или с ним…
- Тебе надо просто расслабиться. Заведи себе любовника, наконец.
- Да нет. Любовник мне не нужен. Я его люблю. Просто мы слишком долго вместе… Не хватает воздуха.
Вера снова остановила свою машину невдалеке от офиса Андрея.
Она сидит и курит.
Потом смотрит на сигарету в своей руке, и резко выбрасывает ее в окно.
Из подъезда выходит Андрей. Он переходит дорогу, ловит такси. Она понимает, что домой он не собирается.
Некоторое время она сидит и просто смотрит перед собой. Затем заводит машину, и уезжает.
Андрей и Анна занимаются любовью в ее квартире.
Он срывает с нее одежды.
Она увлекает его на пол.
Он ласкает языком ее соски.
Опускается ниже.
Пальцы ее рук зарываются у него в волосах. Неожиданно и резко она выскальзывает из-под него. Я хочу тебя! – говорит она, - Хочу!
Он входит в нее. Она извивается под ним, бросая свое тело навстречу.
В момент оргазма, сквозь ее полушепот: да, мой хороший, да! – который он не слышал уже давно, и который для него сейчас самое главное в его жизни – где-то на улице слышен скрип тормозов, и удар столкнувшихся машин…
…Где-то на перекрестке толпа зевак. Милиция, врачи скорой помощи. Проблесковые маячки освещают вспышками перекресток.
На обочине разбитая машина Веры.
Мы лежали на полу, испытав оргазм. Я был счастлив. Только потому, что услышал ее горячее: «да мой сладкий, да!..» Вы можете думать все, что угодно, но для меня это была самая желанная музыка в жизни. Вера занималась любовью чаще всего молча, лишь стонала и вскрикивала. Но она ни разу не произнесла мне своим горячим дыханием подобных фраз. Только услышав их, я понял, насколько счастлив, насколько мне их не хватало. По сути, брак – это еще один способ спастись от одиночества укрывшись друг в друге. Просто разделить его на двоих. Счастье в том, чтобы было кого обнять, и чтобы ты этого хотел.
Я глажу ее лицо, волосы… Неожиданно из-под моих пальцев начинает проступать кровь. Ее кровь. Она просачивается сквозь ее волосы, стекает по ее лицу… Мир словно перевернулся. На какую-то долю секунды я не узнал этой комнаты. Я испугался, что потерял рассудок. У меня ужасно заболела голова. Неужели это сон? Что происходит? Я заорал. Но она улыбалась, и ее улыбка таяла на моих глазах… В ужасе я смотрел на Анну, которая словно цифровая голограмма, исчезала в моих руках.
В это время врачи боролись за жизнь Веры.
Кардиограмма показывала слабые удары ее сердца.
А в моих руках постепенно угасало другое сердце. Не ее.
Зазвонил мой мобильный. Я схватил трубку. Просто некоторое время слушал, с ужасом глядя на свою любовницу, глядящую на меня влюбленными глазами. Это звонили из больницы, куда доставили Веру. Я не стал ничего больше слушать, и выбежал из этой квартиры, не понимая, что со мной происходит. Я просто хотел бежать. Постоянно бежать. От всего в этом мире. Я хотел и боялся увидеть Веру. То, что от нее осталось. Я ворвался в больницу, меня провели к ней. Я увидел ее, и в моих глазах поплыла эта комната. Я плакал. Я взял ее за руку, и услышал, услышал ее сердце в себе.
Мы все, так или иначе, возвращаемся туда, откуда когда-то начали. Откуда пытались бежать, не глядя под ноги. И чем быстрее мы бежим, тем быстрее мы вновь возвращаемся к прошедшему. Я долго и слишком медленно бежал от действительности, и потому только сейчас вернулся домой, осознав, где явь, а где иллюзия моей любви…
КОНЕЦ. |
