- Свободных мест нету. Приходите завтра...
- Как завтра? А нам что, на улице ночевать?
- Завтра хлопци, за-автра.
Поняв, что уговоры ни к чему не приведут, мы вышли из гостинницы, встали у входа и стали размышлять кудаж нам податься. И хер его знает сколько ещёб мы стояли, как вдруг подходит к нам бабуля. Небольшого роста, худощавая, платочек цветастый..., ну одним словом, настоящая бабуля. Поинтересовавшись кто мы, да от куда, она предложила нам переночевать у неё. Конечно же не безплатно. На улице спать не хотелось, да и предложений других не было. И мы пошагали за бабкой.
Узкие улочки, с обеих сторон серые, двух-трёхэтажные дома. Время от времени бабуля останавливалась и начинала креститься. Где-то после третьей остановки, мы поняли, что это у неё такая реакция на церковные купола, которые, время от времени, показывались между домами. Мы шли молча и только Сашка, плетущийся сзади, всю дорогу ныл:
- Не нравится мне эта бабка. Может она маньячка какая. Вон смотри, всё крестится, да молится. Она нас как безбожников, как нехристей ёпт... зарежет, порубает на куски и котам каким нить скормит. Может на скамейках в парке переночуем, а?
Минут через пятнадцать мы были на месте. Поднимаясь по узкой лестнице, бабуля нам сообщила, что живёт она здесь уже сорок пять лет, что кругом замечательные соседи, за исключением Васьки из пятой – он пьяница и ворюга, вода в кране только холодная, ванны нету, только раковина, а туалет и вовсе на улице. Сама бабуля жила на втором этаже. Подойдя к двери она достала ключ, вставила в замочную скважину, открыла дверь и сказала - «Ну вот мы и дома». Она зашла первой и включила свет. Мы зашли в квартиру и... замерли. Такого колличества крестов и свечей, увидишь ну разве что на кладбище. А стены маленькой прихожей, от пола до потолка, были увешаны иконами, большими и маленькими, блестящими и не очень. Из мебели в прихожей была только старенькая тахта. Там же была раковина и газовая плита.
«Точно порубает...» - шёпотом сказал Сашка. Виталя ткнул его локтем в живот на что Сашка ответил не дружелюбным мычанием. Бабуля тем временем открыла ещё одну дверь и сказала, что здесь мы и заночуем. В комнате стояли два дивана, на одном из которых лежало приготовленное бельё, подушки, одеяла, не большой столик и старенькая секция. Мы побросали сумки на пол и решили побыстрей застелать диваны, да ложиться спать. Перед сном грядущим нужно хотя бы морды сполоснуть, зубы почистить. Ну мы умываемся, а бабуля замечаем, как-то странно всё разглядывает нас. А увидев у Витали на шее цепочку с крестом, спрашивает:
- А вы ребята крещёные?
Виталя сказал, что он крещёный, а мы нет, чтоб спиздеть... «Как так...? Да вы что...» - разволновалась бабуля и сказала, что она так этого оставить не может, и что она нас сейчас же покрестит. Вот такая бля, забота о ближнем. Мы решили не сопротивляться – переночевать-то нужно где-то, да и старенькая она, гляди сердце или ещё чего.
Она в тазике погрела нам воды, принесла чистые полотенца. Потом нас брызгала освещённой в церкви водой, мазала какой-то жирной жидкостью из маленькой бутылочки, всё это сопровождалось молитвами... А мы ждали, когда закончится этот цирк. И всё уже подходило к концу, как вдруг Сашка спрашивает:
- Бабуль, а чего там Адам с Евой то натворили, что их из рая Бог выгнал?
И бабуля завелась. Притащила библию, ещё какую-то книгу и читала она нам, и рассказывала, и картинки какие-то показывала. Заебала аж пиздец. А потом спрашивает – «может ещё что расказать?». Мы все посмотрели на Сашку и он понял, что его больше ни что, не интересует.
Наконец обряд закончился, бабуля собрала все свои атрибуты и пожелав нам спокойной ночи удалилась в прихожую. Мы улеглись спать. Сашка включил старенькую «Весну». Комнату заполнил нежный голос Удо:
Know the bright lights of Hollywood
Movietowns, a phony world
Seen a few nights of wonder,
Seen a few nights of hell
Потихоньку один за другим мы всё-таки заснули. В комнате было темно и тихо. Сквозь старенькие, ситцевые, занавески, робко пробивался свет от фонарей на улице, за окном. Точнее это были несколько лучей света, которые на стене под самым потолком, рисовали какие-то странные, замысловатые узоры. Тишину нарушало только тиканье старого будильника «СЛАВА». Правда, иногда ему пробовал аккомпанировать Виталин храп, не громкий и не постоянный.
Около трёх часов ночи его посетили кошмары. Храп начал перемешиваться с сопящими и посвистывающими звуками. Он начал ворочаться с боку на бок. Дал о себе знать мочевой пузырь. Виталя широко открыл глаза и сел. «Труба зовёт» - подумал он. И она действительно звала. Только куда? Точнее куда он знал, да только туалета в квартире небыло. То, что он находится где-то во дворе, Виталя помнил, но это было слабым утешением, так как времени на преодоление такой дистанции у него небыло. Нужно было срочно принимать какое-то решение. И тут его осенило. В комнате была ещё одна дверь, которая вела на балкон. Второй этаж, балкон... романтика.
Рядом на краю кровати широко раскинув ноги, спокойно спал Сашка. Виталя осторожно освободился из под правой Сашкиной ноги, которая находилась на его ногах, и ловко, словно ниндзя, по крайней мере, ему так показалось, перепрыгнул через него и... поскользнувшись на Сашкином носке ёбнулся на пол. Он встал на ноги, поправил трусы и убедившись, что все спят, направился к заветной цели.
Виталя открыл дверь и шагнул на балкон. На улице небыло ни души. Свежий воздух приятно щекотал ноздри, а калашки трусов, как знамёна, развивались на ветру. По телу пробежала приятная дрожь и на мгновение Виталя даже забыл, для чего он здесь. Чего не скажешь о мочевом пузыре. Виталя подошёл к самому краю балкона, чтобы убедиться в том, что на улице действительно ни кого нет и увидел, внизу, на скамейке, возле фонарного столба, парочку влюблённых. Они сидели молча, в обнимку.
Будучи человеком культурным (где-то глубоко в душе), он смекнул, что пИсать на головы влюблённым, это не красиво. Бля... но сцать всё равно хотелось, да и вариантов... не особо. Вариант первый – посцать, второй – обосцаться. Второй вариант он откинул сразу. А довление тем временем росло. Вернувшись обратно в комнату, он ещё разок осмотрелся и взгляд его остановился на большом горшке в котором росла огромная пальма. «Ну, а, что..., что делать?» - словно оправдываясь пробарматал он себе под нос и тяжело вздохнув придвинул горшок поближе к балкону. После успешно выполненной «операции», пальма была выдворена на балкон, а Виталя вернулся в кровать. Поправил подушку, улёгся и подумал, что человеку для полного счастья, иногда не хватает самой малости.
Около шести часов утра, дверь в нашу комнату отворилась и бабуля заявила, что пора дескать вставать, а то так мы всё на свете проспим. Здесь наши мнения не совпадали, но бабуля была настроившись очень решительно, а будучи людьми культурными, мы не стали её посылать на хуй (вслух по крайней мере). Ведь старикам везде у нас это... почёт.
Без особого желания мы вылезли из кроватей, оделись, собрали шмотки и вышли в «иконную» прихожую. Достали деньги, рассчитались и уже было дёрнулись к двери, как бабуля вдруг решила нас благославить, как говорится – на дорожку. Она взяла со стола большой крест на подставке и перекрестив нас, сунула его нам. Ну чтоб поцеловать. Очередь дошла до Сашки. Он ткнул, своей усатой мордой в крест, раздался хруст, подставка осталась в руках у бабули, а крест ёбнулся на землю. Да так, что Иисус отскочил. Ой бля... Бабуля упала на пол, начала причитать, извиняться и за нас, и за себя - «дуру старуя». Ну это она так сказала, не мы.
Мы же в это время попятились назад, открыли дверь и съебались. |
