Я снова видел ее. Как всегда, она пришла, когда я уже и не ждал, но помнил…
Никогда ранее не доводилось мне лицезреть такой красоты: слегка бледное обнаженное тело, будто подснежник, в бесконечных ледяных шелках огромного белого мира, длинный густой волос, говорящий с ветром…
Я снова видел сон. Как всегда, размытый и неясный, мой редкий гость, который с удовольствием рассказывает мне про ее глаза…
Однажды человек пытался разглядеть, что держит в себе всего лишь маленькая льдинка - ему показалась целая вселенная, целый новый мир. Я смотрел в бездну тающих льдин ее глаз, и мне казалось, что за ними выход из замкнутой бесконечности бытия, во что-то несравнимо большее и непостижимое, чем мое измерение…
- Мои глаза смотрят насквозь, - говорила она мне. И нежно улыбалась.
- Боже мой! Да ты замерзнешь,- кричал я в ответ и бежал к ней, пытаясь укутать своей зимней одеждой, но ее глаза продолжали смотреть, и я чувствовал, как сердце мое внутри кровоточит…
Я снова просыпался с болью в груди. От того, что ее не было рядом, что она не обнимала меня и не касалась моего тела, что я не чувствовал сладости ее губ и сумасшедшего боя снежинок внутри…
Как всегда, замерев, я стоял у окна, выходящего на проспект. Людей снаружи мало – очень холодно уже вторую неделю; в свои последние дни полуразложившееся тело Зимы конвульсивно дергается, обрушивая остатки морозов со всей прекрасной жестокостью. Крик пробирающих до костей морозов… мне только сейчас становится ее жаль, - так мы устроены – побоимся убить птицу, но легко “задушим” рыбу, она ведь не умеет кричать…
С неба – сухие крупицы, белоснежный песок. Героин для моей земли, где все на время умрет от количества дозы. И весь город – огромная несравнимая ни с чем по своей красоте могила.
Так бывает со мной иногда, вот как сейчас. На меня просто находит. Мне просто снится. Очень тяжело и нестерпимо больно.
Мой психолог, доктор Семюэль, говорит, что все это – сны, беспокойство, мысли от того, что я до сих пор не женат, с людьми общаюсь редко и вообще слишком уж замкнут в себе; и у меня нет причин ему не верить.
Я оборачиваюсь – Джил мирно спит в моей кровати, девушка с которой мне приятно общаться, но о постоянстве речь как-то не заходила. Я практически все поменял в своей жизни с тех пор, когда все у меня только начиналось, и, надо признаться, жил себе да жил, и очень неплохо.
- Опять сон, дорогой? – я улыбаюсь ей в ответ, смотря в ее глаза – в них только мое отражение.
- Да, но…но все в порядке…- меня что-то смущает, и я тороплюсь уйти на кухню. Так начинается мой день бесконечности.
Я снова за рулем. Как всегда, позавтракав, мы с Джил едим на работу. Сегодня дикая метель, просто не понятно даже, где небо, а где земля, все смешано, размазано.
- Что ты чувствуешь, когда идет снег? – спрашиваю я после долгого молчания.
- М…красоту, я чувствую красоту Зимы, ведь она удивительна, правда?
- Да, - отвечаю я после короткой паузы, ей ведь все равно не понять.
Какой-то придурок выехал на красный свет, и, выругавшись, я успев нажать на тормоза, въезжаю в сугроб…
- Ну, вот, мать его за ногу, ублюдок!!! – нет, просто слов других нет. Я поправляю зеркало заднего вида, чтоб снова выехать на дорогу, как вдруг замечаю на заднем окне… Узоры, что всегда оставляет мороз… Узоры, сплетенные в надпись… Помогите.
- Что за… - я не веря своим глазам, тут же выхожу из машины, чтоб посмотреть ближе. Джил как-то испуганно и недоверчиво смотрит на меняю Я подхожу к окну – ничего, наверно, я просто не выспался и мне это показалось, к тому же авария такая, нервы…
Иду обратно. Сажусь в машину.
Где Джил?
Я осматриваюсь – ее нигде нет.
Что происходит? Что со мной?
Моя машина находится на одиноком шоссе, весь город исчез, только метель, и снег. Меня пробирает дрожь, нет, не из-за сильного холода, из-за страха, из-за безумного страха. Я чувствую, как сквозь меня смотрят ее глаза, но где она? Я оглядываюсь и зсмечаю ее неподалеку позади меня…
Я дико хватаю воздух ртом, по глазам больно бьет свет, все тело ноет, головокружение, тошнит… боль, ужасная невыносимая боль… не могу терпеть.
- Я здесь, дорогой, - голос Джил, - с тобой все будет в прядке, потерпи, слышишь, потерпи еще чуточку, - я слышу, как она плачет держит меня за руку, - сейчас, дорогой, потерпи, - все кружится вокруг – яркие лампы, какие-то люди, закутанные снегом…
Я иду по направлению к ней. Необычно – она стоит и не уходит, хотя я уже совсем близко. Глаза закрыты.
- Мои глаза смотрят насквозь, - она вновь, как уже сотни раз говорит мне это.
Я подошел совсем близко. Обнимаю ее без сопротивлений. Чувствую ее, знаю…
- Открой мои глаза,- говорит она и начинает меня целовать.
Пульс возрастает, давление рвет скользкие вздувающиеся вены, наполняя их потоком жидкости. Кусок огромного белого мира – наш приют; молоко, щедро льющееся сверху, и теряющее свою драгоценную влагу, крупицами мертвых кристаллов безмятежно высыпалось неживым покрывалом. Сердце в возбуждении бьется быстро – быстро – оно торопится остановиться на несколько секунд упоения, чтобы после вновь отдать тяжелым эхом по всему телу. Дыхание неровное, но сладкое, учащенное – жадно хватаемый ледяной воздух лениво струится по влажным дыхательным каналам, лишаясь своей жизненной силы, и полумертвым разогретым куском выплевывается обратно. Воздух прозрачен и чист на сильном морозе. Быстрое дыхание светлой карамелью тает в полости снежного безумия. Высшее удовольствие касаться бархатной кожи, проникать в нее. Жидкость густой пенистой теплотой вливается в них, каждая клетка тела берет от нее кплю влаги, насыщается прозрачностью. Когти с любовью безжалостно секут спины, оголяя хилый скелет, освобождая от грязной блекнущей сущности. Еще немного, и они будут на пике наслаждения. Еще немного…Немного и она взорвется пьяным вихрем, выпьет все молоко, пролитое на невинное тело земли, и в помешательстве своем кинется в никуда. Еще немного…
- Держись, дрогой, держись, - плачь Джил срывается на крик, - ну, миленький, пожалуйста, -я слышу, как работает аппарат, что следит за моим пульсом, и снова ухожу туда…
Больные фантазии быстро текут по венам, электрическими импульсами разливаются все больше от клетки к клетке. Сейчас сердце на мгновение замрет перед своим решающим ударом. Все будет так быстро, что смерть, на секунду завладев их слабыми телами, кинет безжалостно в мертвую, но безумно красивую чистоту…
… Снег, наконец-то, пробрался под кожу – треснули кровеносные системы, неожиданно открытые глаза покрылись ледяной коркой; быстрые, гибкие тела стали замерзшим куском влаги… все мгновение…
- Нет! Н-е-е-е-т! Не умирай, ты же не умрешь!!!!!?? Не умрешь?
… Я застыл, всматриваясь в бесконечную глубину этих глаз, этих тающих льдин бесконечность. Теперь я знаю, что в них.
Я снова видела его. Как всегда он пришел, когда я уже не ждала, но все еще помнила…
Я снова проснулась с болю в груди. От того, что ег оне было рядом, что он не обнимал меня и не касался моего тела, что я не чувствовала сладости его губ и сумасшедшего боя снежинок внутри.
Я снова видела сон. Как всегда, размытый и неясный, мой редкий гость, который с удовольствием рассказывает мне про его глаза, в которых, я знаю, есть что-то большее, более невообразимое, чем мое измерение, что-то, что вне бесконечности бытия. Это он…
Выход… |
