Заболевшие луной наконец-то
Подымут головы от асфальта
Ноги отпустят землю,
Прорастут в бесконечность
И…
.
Но…
отпугнет ли смерть
Это нелепое счастье,
гнездящееся в голове?
Теория. Соционика. 17-й тип необходимый для соединение в одно целое всех остальных шестнадцати... 2. Евреи. Забытая вера в чудо. Да, наверняка очень трудно было понять то, что я пыталась донести до их задеревеневших мозгов, потерявших в этом обществе всякую гибкость. Сама виновата. Нужно ведь думать кому и что можно говорить. А мое безмерное счастье казалось им дикостью или отторжением реальности. И то, что я, избавившись от всех комплексов навязываемых мне окружающим миром, довольно глупых и направленных в основном на торможение, а не на развитие, живу наконец-то так, как мне хочется – все это показалось им НЕНОРМАЛЬНЫМ и требующим лечения!
- Да ты же одеться самостоятельно не могла! – говорили они потом. – Ты же в разных носках ходила!
Но мне нравилось ходить в разных носках. Это повышало настроение. Один был с лягушечкой, другой с собачкой. Довольно приятно лицезреть на своих ногах такие симпатичные мордашки.
- Ты даже не знала где у тебя что лежит, и приготовить ничего была не в состоянии! – ну что такого страшного в том, что я решила научить отца варить гречку. Отправила его в кладовку, рассказала где лежит крупа, где отыскать кастрюльку, сколько залить воды, сколько крупы... Ведь это же не дело, когда человек кроме картошки и яичницы ничего не может себе приготовить. И пока он занимался куховарством, я ему выкладывала свою теорию. Зачем? Но мне казалось, что он слушает с необычайным интересом, вникает, понимает... Я облепила всю кухню бумажками. На них писала числа, рисовала схемки. Говорила что вся беда и наше взаимное недопонимание друг друга заключалась в том, что мне не хватало двух его глаз. Что он слишком рано начал их прятать и отдаляться. Но все это еще можно исправить. Все в наших руках. И действуя сообща мы еще сдвинем горы. Вырвемся из жуткого болота схемы "дом – работа – поесть – поспать". Ведь не для этого мы созданы на этой земле... Дура! Если я еще не созрела для того чтобы все что у меня в голове упорядоченно объяснить словами, зачем, зачем я пыталась это сделать? Но меня распирало, несло. Жутко хотелось выговориться.
И вот она расплата – белый потолок, белые халаты, палата...
Безвыходных ситуаций не бывает. Бывают временно безвыходные. Я в дурдоме! Что же, что же здесь меня ожидает? Как я всю жизнь боялась очутиться в этом месте. Не зря говорят – чего боишься, то непременно случается.
Стою, подпирая стену в коридоре. Не могу никак смириться и попасть в ту реальность в которой нахожусь.
- Привет! – воскликнул неожиданно возникший парнишка с нервными движениями. Попроси меня сейчас кто-нибудь описать его внешность – не смогла бы. Обыкновенный, невысокого роста, практически безволосый – все таки армия, без каких-либо особых примет. – Меня зовут Саша.
- Оля.
- Ну, давай, рассказывай, как здесь очутилась.
Излагаю вкратце свою невеселую историю.
- Да ты ведь совершенно нормальный человек! Не понимаю, за что они тебя сюда...
- А ты это у моего отца спроси. Я сама ничего не понимаю.
- Кто это с тобой сделал?
- Что?
- Да с лицом. У тебя же все лицо в синяках. Что я не вижу, что ли? – а на лице у меня действительно свежие следы разговора с отцом моего мужа. – Да вот, попросили меня таким образом больше в Черновцах не появляться.
- Вот сволочи! Ты только скажи, и я с ребятами, когда выберусь отсюда, покажу ему что по чем!
- Да нет, он не понимал, что делает. Все они тогда меня неправильно понимали. А так он хороший... Просто забыл об этом. Ну и вышел за рамки. А потом прощения просил. Правда, куска зуба теперь у меня не хватает. Где я денег на пломбу наберу?
- Вот скоты!
- Да нет же... – а сама понимаю, что вспоминать об этом просто страшно. Когда человек, в три раза превышающий тебя своими габаритами, вдруг ни с того ни с сего бьет наотмашь кулачищем по лицу так, что отлетает кусочек зуба , и орет: "Попробуй только появиться еще в этом городе и тогда от тебя вообще ничего не останется!", а потом хватает за волосы и начинает бить твоим лицом об пол и лежащую на полу грязную тряпку. Когда я вырвалась и попыталась ему объяснить, что он не прав, что они все меня не так поняли, что я никогда не вру, он немного успокоился. Упрашивал простить его. Я простила. Я тогда ни на кого не могла злиться. Я верила, что все добрые внутри. Я верила в силу слова. Я хотела чтобы все были счастливы. Это теперь во мне все закипает, когда вдруг накатывают воспоминания. А тогда я всех любила. Даже его.
- Слушай, Оля, ты совершенно нормальный человек, просто тебе нужно выговориться. Слишком много в тебе информации и ты не можешь все это переварить. А с этими козлами мы потом разберемся! Так вот, слушай. Ни в коем случае не пей никаких таблеток. Иначе нормальным человеком ты отсюда не выйдешь.
- А куда их девать? В мусорку?
- Ни в коем случае! В унитаз. И смыть обязательно. Делай вид, что ты их пьешь, можешь даже во рту подержать, а потом избавляйся от них. Да так, чтобы санитары не нашли. Поверь мне. Ни в коем случае не пей! А теперь идем, я тебе все здесь покажу.
Мы прошли в конец коридора и очутились в огромном зале. В углу были свалены какие-то строительные материалы. То ли плиты, то ли кирпичи. В центре находился теннисный стол. Четверо ребят играли, все остальные наблюдали за игрой и ждали своей очереди. В зале было оживленно. Смех, разговоры. Будто мир другой. Не тихие коридоры, а нормальная жизнь.
- Это Рома, а это Оля! – мы подошли к парнишке с печальными глазами. – Если кто-то будет тебя обижать, а меня рядом не будет – обращайся к нему.
Нам навстречу двигалась женщина, смотрящая куда-то внутрь себя, с полуприкрытыми глазами. Я решила, что она слепая. Она шла по залу с согнутыми в локтях и вытянутыми вперед руками. Складывалось впечатление, что так она ощупывает себе дорогу. Что-то до боли неестественное, вернее заторможенное было в ее движениях. Эти с трудом передвигающиеся ноги, шаркающие по полу, это раскачивание со стороны в сторону. Точно зомби. Мне стало жутко. А еще мне очень захотелось помочь этой женщине.
- Это наша Танюша,- представил мне слепую женщину-зомби мой провожатый.
- Оля.
- Ну, вы тут общайтесь, а я побежал.
- Смотри, здесь у нас библиотека, - странно растягивая гласные произнесла Татьяна, протянув руку к стоявшему около нас шкафчику с книгами. И начала доставать книжки, при этом тщательно ощупывая их. - А это моя книга, дочка мне ее принесла. Ты тоже можешь попросить своих, чтобы тебе передали книг. Ты мне почитаешь? Я сейчас не могу читать...
- Да, да, конечно.
- А ты любишь Земфиру? Моя дочка любит, и мне нравится. А когда нас выпишут, мы пойдем на ее концерт. Пойдешь со мной? Я куплю тебе билет.
- Да, да...- растерянно пробормотала я, и мы под ручку вышли из зала.
- Это моя палата. Приходи в гости. Будем пить чай.
Тут снова возник Саша.
- Оля, после ужина будут раздавать лекарства. Ты помнишь о чем я тебе говорил?
- Да.
- Ну все, встретимся после ужина.
Я осталась наедине со своими мыслями. Сидела на койке и обдумывала, осмысливала все происходящее. Потом был ужин, какие-то разговоры ни о чем с соседками по палате. Стоя в очереди за лекарствами, куда санитары сгоняли всех после ужина, я следила за тем, как люди поглощают эти лекарства. Каждому вручался индивидуальный набор разноцветных таблеточек. И две круглые витаминки. Когда ко мне подошла очередь, я, как мне советовал мой новый друг, сделала вид, что проглотила, а сама незаметно перебросила все эти штучки в карман и побрела в палату. соседями по комнате оказались старушка и женщина средних лет с утомленным лицом. Развалившись на кровати, я демонстративным жестом зашвырнула все таблетки под кровать, неосторожно посчитав, что в палате со мной находятся товарищи по несчастью, и стало быть все они свои люди.
- Что ты делаешь?! – завопила старушка.
- Я не хочу таблеток. Я вообще не принимаю никогда лекарств. И не собираюсь вводить неизвестные мне химические элементы в свой организм!
- Лекарства нужно принимать. Врачам виднее что нужно твоему организму, а что нет. – сказала старушка выходя из палаты.
Через несколько минут она вернулась и с ехидным видом сообщила , что меня вызывает санитарка, там где выдаются таблетки. Я пошла. Совершенно ни о чем не думая. Меня встретила перепуганная огромная женщина в белом халате.
- Мне сказали, что ты отказалась принимать лекарства?
- Да, а что? Я не хочу.
- Но ведь врач тебе назначил лечение.
- Я ни чем не больна и отлично себя чувствую. А витаминок можете мне еще дать. Витамины зимой очень полезны.
И тут выплывает из-за двери еще одно пышнотелое создание в белом халате держащее в руках бумажку с каким-то порошочком. Обе начинают просить меня открыть рот. Я говоря, что порошками задохнусь, отказываюсь. Тогда одна из них открывает мне рот, а другая высыпает туда порошок. Я задыхаюсь, кашляю. Они дают мне воды, а потом отправляют в палату. Я иду по коридору. Все сидят у телевизора. Приносят мне стул. Я усаживаюсь. Смотрю какую-то передачу. С кем-то беседую. Нет, я не понимаю, что совершила ужасную глупость с этими таблетками. Может это Сашка безумный, сильно боится этих лекарств и преувеличивает. Ну что может со мной произойти? Ведь я это я. И никто и ничто со мной ничего не сделает. Ведь разве можно вывести из строя мозги? А вот насилие, совершенное надо мной этими бронебойными санитарками – вот это уже слишком. И эти решетки. А ведь я обещала своему сыну через несколько дней вернуться. Ведь он меня ждет. Нельзя обманывать детей, иначе они перестанут нам верить. Вспоминаю эти ручки вцепившиеся в меня и никак не желающие отпустить. Эти слезы. Боже, ведь я же обещала! Как же я выполню свое обещание? А ведь он ждет. Жуткая душевная боль сверлит все мое существо. Невозможно, ничего невозможно сделать! Проверяю двери, ведущие к выходу. Закрыто. Открывает с другой стороны здоровенный дядька:
- Чого тобі нада?
- Я хочу домой. Мне нужно на улицу! – держу двери, так как он их потягивает на себя.
- Коли врач твій скаже, тоді и підеш... Іди в палату. Бігом!
Он с силой дергает дверь на себя, и я еле успеваю забрать пальцы, чтобы ох не отдавили. Дверь захлопывается. Хочется орать от такой безысходности. Бить кулаками о стены. Но понимая всю нелепость этих желаний я бреду обратно.
Тут вновь подлетает Санька:
- Вот ты где! А я тебя ищу! – и обнимает меня за плечи.
- Саша, мне с тобой хорошо...
- Идем к тебе.
- А разве можно?
- Когда уходят врачи – все можно. Идем, я тебе кое что покажу.
В моей палате мирно посапывает зловредная старушка. Женщина с усталым лицом сидит на кровати с парнем, которого я заметила еще днем, в зале. У него доброе, симпатичное лицо. А с женщиной произошли некоторые изменения. Она прямо таки светится от счастья. Они смотрят друг на друга и кажется, что находятся в какой-то другой реальности.
- Это Миша!- знакомит меня с парнем Сашка. – Люда завтра выписывается, а он еще ненадолго останется здесь. Они прощаются
- А это Света, -говорю я и усаживаюсь на койку. Саша садится рядом. Я укладываюсь к нему на колени. Чувствую жуткую усталость от всех этих событий и какое-то облегчение, что рядом со мной находится понимающий меня человек. Смотрю на сидящую напротив меня парочку и наполняюсь счастьем, полностью растворяюсь в спокойствии. Вокруг Миши и Люды сияют прекрасные ауры, Сашка гладит меня по голове, перебирает мои волосы. Мне наконец-то спокойно, впервые за весь сегодняшний безумный день.
- Саш, смотри, как красиво! – показываю ему на сияния вокруг людей.
- Да.
И, счастливая, я кажется засыпаю, проваливаюсь в мир своих снов. |
