****
Белая нитка крупными стежками по лоскутам кожи. Наметка. Я потом ее вытащу. Отсутствие рук компенсируется наличием глаз и спинного мозга..., точнее, парой выпукло-вогнутых линз и стаканом мазута. Лопатки торчат, как обсмаленные крылья, беспощадно так торчат... Сверху валятся какие-то рваные банкноты и оранжевый снег; он прилипает к ложбинкам и тает на выпуклостях, оставляя кислотные разводы на плотно упакованных волокнах мышц. Лопасти сознания ввинчиваются в разреженную опосредованность, подрезают усики случайно попавшим в завихрение оговоркам и сопливому эротизму. Струя горького воздуха упирается в поднебенье; подкатывает ком жидкого отвращения и обдает холодом... или просто чем-то липким, телесным, неоднородным, двухкопеечным и надрывно возбуждающим. Наметка рвется, эластичные связки вываливаются наружу вместе с комьями земли и кусками корневища. Кожа свисает лохмотьями. Глаза слезятся. Плато-фаза.
Точка, точка, два крючочка. Носик, ротик, оборотик. Палка, палка, огуречик. Вот и вышел... и вошел... и снова вышел и вошел... и немного быстрее... да, родной, мне так нравится; мне в кайф треск ломающихся суставов, мне в кайф разрывающиеся уголки губ, мне не в диковинку запах влажных скул, мне в кайф холодная прогибающаяся поверхность,- все мне, мне, мне... Мне - ползущая по переносице пятилапая сонная муха, мне - толченое стекло в складках одежды, мне - лопнувшие барабанные перепонки. Муха ползет синкопами, перескакивает, захлебывается наплывающей на нее соленой мутью... Рвется машинный шов, оставленный ее лапками; рвется, брызгая во все стороны мелкими зернами и перегноем. Блестит подкожная клетчатка. Морщится надкостница. Плато-фаза. |
