Падал. Он всё падал и падал. И, казалось, этому не будет конца...
Такой мягкий и пушистый, словно медвежонок из детства. Словно та до боли знакомая и родная игрушка, на которой было так удобно спать, положив её под голову. Как Дорогой Пушистик.
А ещё он был холодным. Но это был не тот ледяной обжигающий холод, который убивает всё вокруг. Этот холод, казалось, грел и ласкался, будто трёхмесячный щенок. А когда он таял в ладонях, почему-то снова вспоминался плюшевый медвежонок...
Иногда хотелось зарыться в него целиком. Особенно там, где он лежал зовуще-манящими горками. Казалось, что сделай только шаг - и ты сможешь погрузиться в этот мир, такой нежно-плюшевый и по-детски романтичный. Правда, было что-то настораживающее в его холоде, но он, казалось, только пробуждал внутренне тепло.
А ещё он был белым. Нет, наверное, белый - это неподходящее слово. Он был таким сияющим и кристально чистым, что, казалось, он не просто отражает солнце, а источник света находится в нём самом. И он вот-вот готов вспыхнуть в десять раз ярче и преобразить всё вокруг, возвращая всё назад в детство.
В детство, где каждую игрушку можно называть по имени. В детство, где ты любишь всех, а все и всё любят тебя. И где ты никогда не говоришь "О, снова этот ужасный снег". |
