Поплёлся за ней от метро Она долго шла вдоль длиннющей улицы с машинами то и дело переходя на бег. Не знаю, что-то показалось мне в ней странным, хотя я сто лет уже ничему не удивляюсь. Думал над этим ощущением пока шёл и кажется, понял - странность сквозила в том, будто она в чужом виде, будто её колоссальная самобытность отталкивает навязанный образ. Я уже успел заглянуть спереди. Она была красива, не какой-то классической красотой, а так, что я бы даже описать не мог, в чём она состояла. Чернющие волосы, чуть открывающие снизу мочки ушей, тонкие линии бровей, пушистые непонятные глаза, лихорадочно горящие красивые скулы. Губы телесного цвета, я подумал: скрывая чувственные губы под помадой чуть темнее цвета кожи, она вынуждает необдуманно желать увидеть их сочный настоящий цвет. Теперь она трусила передо мной в узком вельветовом светло-бежевом пальто, широченных бордовых штанах из-под него и бесформенной сумкой, с которой до земли тянулись какие-то нитевидные вещи. Воротник она подняла до самых блестящих глаз.
Я заметил, что иногда она что-то напевает, до меня доносились журчащие мурлыканья.
Она свернула за угол и забежала в подъезд, поднялась на последний этаж, в окне загорелся свет. Я повернулся и пошёл домой. Она мне снилась, я долго не мог заснуть. Очень думал о ней и хотел её, удивлялся себе, но так и смог представить её обнажённой.
На следующий день ранним, тёмным утром я торчал у её подъезда. Она грациозно спустилась по ступенькам, вскинула на меня ресницы: - Пойдем
Я зачарованно вдыхал её запах, не мог оторваться от змеиных, чуточку раскосых миндалевидных глаз, излучающих, улыбающихся и надменных одновременно. Из квартиры понеслись туманные, пьянящие ароматы. Она отошла в центр большой, этнической комнаты, включила удивительную музыку и скинула пальто. Её захватил танец, я опустился на пол, она лилась, извивалась, жила музыкой, своим гибким, знойным телом.
Я не заметил, как она осталась обнажённой. Никогда не видел настолько неземного, красивого тела. Она мерцала в мягком свете. |