Они были так похожи и так различны. Она шла по жизни, весело улыбаясь, уверенная
в своей привлекательности, радуясь большинству прожитых минут. Он понуро смотрел
себе под ноги, привыкший к поражениям, он не знал, как ему отнестись к победе,
даже если она сама придет к нему в руки. Они оба учились жить по новому. Он
учился радоваться жизни, жить сегодняшним днем, не засорять душу глупыми
переживаниями, радоваться мелочам и не придавать значения крупным неприятностям.
Она училась у него той фаталисткой стойкости, которую он приобрел ценой многих
разочарований.
- Даже если совсем плохо, то найдется в твоей жизни, маленькое место для большей
радости, - говорила она.
-Даже если, ты проиграла, то поражение еще не наступило, встань и борись до тех
пор, пока не победишь, а если и проиграешь, то это ведь не последний момент
твоей жизни, - отвечал ей он.
Единственное, чего она так никогда и не поняла это, то, что можно жить без
любви и любить без жизни. Можно любить и не испытывать плотского желания, а
можно (понятное дело) хотеть и не испытывать ничего хоть как-нибудь похожего на
нежные чувства. Можно говорить, что любовь будет вечной и не знать, что вечность
заключалась в одном единственном мгновении, растянувшемся на всю жизнь. А еще
можно быть счастливым в страдании и грусти и быть абсолютно несчастным в
спокойствии и довольствии. Что можно быть пошлым в возвышенности и возвышенным в
пошлости. Опыт разочарований ее жизни не позволял разделить мир на миллионы
градаций, мир, где нет черного и белого, мир, где есть только несметное
количество оттенков серого цвета.
Он был счастлив рядом с ней. Впервые за много лет он почувствовал цену
умиротворения. Заплатил он ее не задумываясь, а задумавшись понял, что данное
слово забрать уже невозможно. Его успокоило лишь вовремя всплывшее из глубин
памяти стихотворение:
Ты, счастливым когда-нибудь сделал другого?
Если нет, то скажу тебе горькое слово:
Ты счастливым не был никогда!
Поняв это, он окончательно успокоился, и как случалось и прежде, смирившись с
поражением, преспокойно расправил плечи и пошел дальше своим тернистым и
сумрачным путем. Лишь иногда, в темные и безрадостные ночи, когда от чувства
одиночества он испытывал поистине физическую боль и горел в огне безумия, в
пропасть его отчаяния и безысходности тонкими серебристыми лучиками осенней луны
врывались нежные воспоминания о любви без вожделения, о нежности без корысти, о
счастье без взаимности и о вечности заключенной в одном коротеньком мгновении.
Его интересовало лишь знает ли она о каком именно мгновении идет речь. |